тайны анатомии

— Дело обстоит так. Я отношусь к парасимпатической нервной системе. Мы управляем Телом в нормальных рабочих условиях, но когда Мозг посылает сигнал боевой тревоги, предупреждая ее об опасности, просыпаются особые отряды симпатической системы и берут управление на себя. Они разгоняют сердце, накачивают легкие, выпучивают глаза и перекрывают кишечные артерии, мобилизуя кровь на помощь произвольным мышцам. А также выкачивают пот из кожи и адреналин из надпочечников — его прямо в кровь. А уж адреналин любого разбудит, можете мне поверить! Этот гормон подхлестнет лучше всякого кнута! За все стрессы ответственность лежит на особых отрядах.

— Они, кажется, очень важны, — сказал Макс. —

Предположим, Тело оказалось в крайне опасном положении, а благодаря им оно получит дополнительную энергию, чтобы защищаться или успеть убежать с особой быстротой. Иначе для чего Мозг объявлял бы боевую тревогу? )

— Так-то оно так, — вздохнул нейрон, — но только Мозг способен на самые дурацкие ошибки. Воображению вдруг что-то мерещится, и оно без лишних размышлений объявляет боевую тревогу, ну и взбудораживает все Тело, прежде чем мы успеваем разобраться, что ровным счетом ничего не случилось.

— Наверное, это же самое происходит, когда читаешь страшную книгу или смотришь страшный фильм: знаешь, что на самом деле ничего этого нет, а сердце колотится и в коленках такая слабость! — сказала /1 Молли. — Я даже вся покрываюсь гусиной кожей!

— Это мой напарник валяет дурака, а другие расхле- . бывай! Гусиная кожа, чушь какая!

— А где сейчас ваш напарник? — спросил Макс.

— Вон там, в надпочечниках, и, уж конечно, спит себе непробудным сном.

— А можно пойти его повидать? Боевые тревоги — они нас очень интересуют.

— Конечно. Идите вдоль вот этого нервного волоконца. Ну а мне пора браться за работу.

— А далеко идти?

— Нет. Надпочечники венчают почки. Их и отсюда видно.

Действительно, они без труда различили почки, которые словно две темно-красные горы вздымались по обеим сторонам позвоночника.

— На почках будто шляпы надеты! — заметила Молли. — Вы ведь про те беловатые горбы говорите?

— Вот именно.

Близнецы пошли туда. Бакстер бежал за ними, то и дело прыгая на что-то невидимое.

— Почему ты сказал, что мы интересуемся боевыми тревогами? — спросила Молли на полдороге. Макс ответил не сразу.

— Мне пришло в голову, что повсюду, куда мы попадали, случалось что-то катастрофическое: в глазу — молния, в ухе — гром. Даже рука могла задвигаться в связи с какой-то опасностью. Почему? Спинной Мозг реагировал на боль или Тело — на что-нибудь Снаружи? На что-то настоящее.

— Или воображаемое, — возразила Молли. — Но в таком случае, время почти стоит на месте. Ведь все эти реакции должны следовать друг за другом мгновенно.

— Я как раз об этом и подумал. Может, мы такие малюсенькие, что время для нас стало другим. Здешнее сердце бьется куда реже моего. И реакции следовали одна за другой в логичной последовательности. Сначала видишь молнию, а уж потом слышишь гром. И если испугаешься, то вскинешь руку, но не совсем сразу. Это, конечно, только теория.

— Поняла! Ты думаешь, что нейрон из особого отряда сумеет нам что-нибудь объяснить. А мне даже в голову не пришло!

— Вдруг повезет, повезет...

— Повезет! Повезет!

Надпочечник вблизи оказался целым холмом клеток, занятых производством гормонов. Всю железу пронизывали капилляры и нервы. Близнецы лавировали между ними, пока не отыскали рекомендованный им нейрон. Он крепко спал.

— Парасимпатический нейрон не ошибся, — вздохнула Молли. — Спит как убитый. Какая уж от него помощь!

— Попробуем все-таки его разбудить, — сказал Макс и подергал нервное волоконце. Но нейрон только всхрапнул, пробурчал что-то невнятное и заснул еще крепче, сладко посапывая. Макс поглядел по сторонам. — Но, может, эти клетки что-нибудь знают о нем? Они же прямо в него упираются!

'округ внушительным рядом стояли высокие узкие клетки, безмолвно наблюдая за происходящим. Они были одеты в тонкую прозрачную пленку, кое-где пронизанную порами. Внутри химические костры окисляли питательные вещества, отбрасывая красноватые отблески. Там же внутри толклись в изобилии какие-то капельки и прихотливые неясные фигуры.

— Кхе-кхе! — кашлянул Макс, подходя к ближайшей клетке. — Я вам не помешаю?

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ