Тайны Елисейского дворца

Из обширных карманов дорожного костюма английского сукна, придававшего секретарю элегантность, которой он никогда не отличался, Фиссон достал два тщательно завязанных и запечатанных пакета и передал с улыбкой и низким поклоном. Лаура, охваченная любопытством, разрезала ножницами веревки и достала два кожаных футляра. Открыв первый, с восторгом воскликнула:

– Боже мой! Какая красота!

В футляре лежали рубины, красивее которых она не видела никогда в жизни. Какой глубокий ярко-алый цвет! А как они будут мерцать и переливаться, когда она их наденет. Просто представить себе невозможно!

Содержимое второго футляра поставило ее в тупик – там лежали серовато-белые камешки, отливающие иногда слабым светом. Но ломать голову Лауре не пришлось, все объяснила лежащая там записка.

«Это необработанные алмазы, моя Лоретта. Из них для тебя получится великолепный гарнитур. Отнеси их к Фонсье, он отправит их огранить в Амстердам, и ты увидишь, что получится. Рубины ты можешь оправить, как тебе заблагорассудится. Надеюсь, ты уже немного простила мне мою последнюю выходку… Верь, я никогда не переставал тебя любить».

Внизу был еще постскриптум: «Драгоценные камни не какие-нибудь военные трофеи, мне предложили их за весьма разумную цену, и я не устоял…»

– Что вы на это скажете, госпожа?

– А что я могу сказать? Я в восхищении, это очевидно. И какая женщина, если она женщина, не была бы в восхищении? А вот вы буквально падаете с ног от усталости. Допивайте кофе и идите спать. Обо всем поговорим с вами позже.

Фиссон собрался откланяться, но Лаура его удержала.

– Расскажите мне, как там генерал?

– Простите! Он здоров. Во всяком случае, был, когда я уезжал. Головные боли бывают у него по вечерам по-прежнему, но все потому, что он не хочет поберечь себя. Слишком много работает. Сами можете себе представить, на его плечах все обязанности короля, хотя на голове нет короны! У него нет даже кабинета министров. Те, которые не последовали за доном Жуаном за океан, мертвы от страха.

– Боже мой! Почему? Надеюсь, он не причинил им никакого зла?

– Да нет, разумеется. Но за ним стоит император, и они боятся его до смерти!

– Но они императора в глаза не видели!

– Пока нет. Но между Португалией и Францией лежит Испания, которую его величество, похоже, не замедлит занять.

Лаура замолчала, охваченная тревогой, от которой, думала, что избавилась надолго. Неужели после Португалии Испания? Неужели Наполеон собирается вторгнуться в нее? Неужели война? Опять война? Все время война? Несмотря на подписанный в Тильзите мир, который вся Франция считает таким прочным…

Отправив Фиссона отдыхать и забрав свои драгоценные камни, Лаура вернулась к себе в спальню и попросила принести ей завтрак. Завтракала она в печальном одиночестве, а так хотела бы с кем-то разделить свои печали!..

Но граф де Нарбонн уехал, и было неизвестно, когда приедет опять. По приглашению своего друга Талейрана он отправился вместе с Монтроном в замок Валансэ полюбоваться новшествами, какими обновил его Талейран.

К тому же, как нарочно, погода, вполне сносная в начале года, испортилась вконец, и на Ренси, впрочем, как и на всю остальную Францию, то и дело налетали дожди со снегом и градом, что уж никак не способствовало душевному покою.

Лаура всерьез подумывала, не вернуться ли ей с детьми в особняк на Шан-Зэлизэ, оставив Фиссона заниматься порученными ему делами. С ее разрешения секретарь расположился в рабочем кабинете генерала и по целым дням занимался какими-то вычислениями. И вдруг – о, чудо! – элегантная карета с солидным эскортом остановилась перед крыльцом. Раскрыв зонты, к ней немедля поспешили слуги. Полина Боргезе в светло-сером бархате с серебристой лисой сделала три шага и крепко обняла подругу, помогая подняться из глубокого реверанса, которым та приветствовала ее на всякий случай, произнося положенные слова:

– Ваше императорское высочество! Какая честь! Да еще в такую погоду!

– Погода ужасная! Значит, я и вправду люблю тебя, если выбралась из дома в такой дождь! Но мне хотелось узнать, что тебя так крепко держит в твоей деревне?

– В четырех лье от Парижа не на другом конце света.

– Тогда почему ты так редко появляешься? Ты же получаешь приглашения? А если не приезжаешь, значит, больна. Но вид у тебя вовсе не болезненный.

– Я и не болею. Просто мне и детям здесь хорошо. Стоит небу просветлеть, и они уже в саду, и я не опасаюсь, что на них наедет карета.

– Для старших девочек я понимаю, а что Наполеон-Александр, которому через полгода исполнится…

Полина внезапно рассмеялась.

– Представляешь, как будет смешно через несколько лет? Стоит позвать «Наполеон», и откликнется целый полк! А теперь прикажи подать мне большую чашку твоего превкусного шоколада со сливками, он доставит мне «чувствительнейшее удовольствие», как говорят теперь на сцене.

– Сейчас! А ты что? Изменила режим?

– Я в трауре.

– Боже мой! И кто же?

– Ты не найдешь сообщения в газетах. Я потеряла моего камергера.

– Маркиз де Балинкур? Как же это случилось? Такой красивый мальчик!

– Ты не то подумала! Он, слава богу, жив. Но у меня его забрали.