Тайны Елисейского дворца

Неодолимое желание рассмеяться овладело Лаурой, и сопротивление ее ослабело. Он поднял ее и вернулся с ней в грот. Опустился вместе с ней на диван, заглушив все протесты поцелуем, в котором она растаяла. Она столько мечтала о минуте, подобной этой, что со вздохом согласилась ее прожить, и этот вздох был ее признанием. Ни о чем больше не думая, Лаура отдалась сладостным ощущениям. Руки Клемента будили в ней волшебную дрожь. Меттерних оказался удивительным любовником, он ласкал ее, насыщая чувственностью, и потом увлекал порывом своего желания. Жюно оставался в постели той же Бурей, что и на поле битвы. Наслаждение с ним было яростным и мгновенным. Можно ли было его сравнить с тем, что она переживала теперь.

Когда Лаура сняла последнюю преграду, они узнали, что между ними царит полное согласие, и они позволили времени течь, позабыв о нем. К несчастью, божественная ночь не была вечностью, и петух своим хриплым «ку-ка-реку» напомнил им об этом.

– Уже? – невольно спросила Лаура.

И он погрузился в глубину ее глаз с всепроникающей нежностью.

– Спасибо, любовь моя, – прошептал он, целуя ее на прощание. – До вечера?

В этот день Аделина и все остальные слуги сочувствовали хозяйке, которую так утомил переезд. Лаура проспала до полудня. И сон, как видно, унес все ее печали, потому что Аделина видела, как Лаура улыбается сама себе…

– Что-то тебя совсем не видно, – пожаловалась Полина. – Ты что, в монастырь собралась? – И, внимательно посмотрев на Лауру, прибавила: – Да нет! Ты так переменилась! Неужели счастлива, что переехала? Прямо вся светишься. Ну-ка я попробую догадаться. Нет, переезд ни при чем. Ты получила письмо от своего Жюно и узнала, что он стал королем Португалии. Хотя и мы бы об этом тоже уже знали…

Полина взяла Лауру за плечи, пристально вгляделась в нее и рассмеялась.

– Какая же я глупая! Уж мне ли не знать, как выглядит влюбленная женщина? Так ведь? И ты не только влюблена, но и счастлива!

Полина не спрашивала, она утверждала. И Лаура, зная, что при дворе может довериться только одной этой сумасбродке, призналась:

– Да, ты правильно догадалась.

– Я его знаю? Разумеется, я должна его знать! – И внезапно: – Готова спорить, что это Меттерних. Мы видим его все реже и реже. А он вполне может считать себя на каникулах, потому что Напо, отправившись налаживать мир в Байонну, оставил его в Париже. Он живет в трех шагах от тебя, и ты выглядишь совершенно счастливой.

– Счастлива, как никогда в жизни!

– Рада слышать, ты этого заслуживаешь. Только будь осторожнее с Жюно. Кто ведает, на что он способен, если узнает.

– Бояться нечего. Мне кажется, его это мало волнует. Сейчас его главная печаль – утрата места адъютанта. Смотри, что он пишет в последнем письме:

«Я в ужасе. Знаю, что должность губернатора Парижа одна из самых главных в империи, и могу утверждать, что правлю Португалией, как король. Но в моих глазах все это не имеет никакой цены. Знаю только одно: отныне я буду жить вдали от него, вдали от сияния его славы, которой жил все последние годы. Я изгнан, лишен его дружбы, его блеска, моя судьба больше не одно целое с его».

– Бедный мальчуган! – проворковала Полина, возвращая письмо Лауре. – Напо озарил его раз и навсегда, и без его света он слепнет. А как он по части женщин?

– Здесь все по-старому. Говорят о двух или даже трех дамах, которые от него ни на шаг.

– Вот и прекрасно! Значит, и для тебя пришло время перестать быть весталкой, хранящей домашний очаг! Только ни в коем случае не отшельничай, а то придется иметь дело с Савари. Навещай, по крайней мере, Мадам Мать, она скучает без тебя.

– Обещаю, что навещу ее непременно. А ты? Что у тебя? Что с Балинкуром?

– Он погружен мной в сумрак забвения, я нашла другого, гораздо лучше! Князь Александр де Форбен. Потрясающий! А ноги! У него самые красивые в мире ноги!

В этом Лаура не сомневалась, красота ног была sine qua non[39] для обворожительной княгини Боргезе.

Полина отправилась дальше, у нее тоже была небольшая усадьба в Нейи, а Лаура села и внимательно перечитала письмо мужа. Она вовсе не собиралась пренебрегать Александром. Но когда приходил Клемент, то ничего, кроме них двоих и тех сладостных мгновений, которые они проживали, ее не интересовало. Мгновения были настолько сладостны, что она забывала даже о делах империи, за которыми обычно пристально следила. И все же ее любовник был австрийским послом, а значит, не терял из виду то, что творилось вокруг. Наверняка он знал, что делается в Байонне, тогда как Лауре было известно одно: туда отправился весь императорский двор.

В эту ночь, отдыхая после любви в объятиях друг друга, грызя вишни и запивая их холодным вином, Лаура задумчиво проговорила:

– Вы заставили меня забыть все на свете, кроме этого грота, этого сада…

– И я хотел бы забыть обо всем, но, к несчастью, целый мир ждет меня каждое утро у дверей моего кабинета.

– К несчастью? Неужели дела так плохи?

– Хуже некуда. Боюсь, как бы в скором времени меня не оторвали от вас… Из-за новой войны. Ею может кончиться скверная интрига Байонны!