Тайны Елисейского дворца

– Мне нет, честное слово! Он для меня слишком сложный. Рядом с ним я бы все время боялась, что выболтаю какой-нибудь государственный секрет, а у тебя достаточно здравого смысла, чтобы не проболтаться и не подвести себя… и Напо тоже!

– Какая же ты прелесть! А что у тебя? Кто у тебя теперь в камергерах?

– Я от него без ума! Мой милый Форбен просто чудо. У него…

– Самые красивые ноги на свете?

– Но это правда! А откуда ты догадалась?

– Ты успела доверить мне эту тайну.

Милая Полина! Сама непосредственность и щедрость. Единственная, кому царственный брат прощал все. И единственная, кто не вымогал у него корон, еще не остывших после голов предыдущих владельцев. Ее вполне устраивал титул княгини Боргезе. Тем более что этот титул был одним из самых старинных в Риме, а не возник вчера или позавчера. Семейство Боргезе на протяжении долгих веков участвовало в истории Вечного города, и вилла Боргезе оставалась одним из самых прекрасных дворцов среди зеленых садов Пинчо, хотя Полина смертельно скучала там, когда проводила несколько положенных месяцев со своим супругом. Супруг никогда не тревожил ее, предпочитая общество лошадей.

Летние ночи Лаура проводила в объятиях Меттерниха, и они оказались самыми беспечальными в ее жизни и самыми беззаботными. Ведь и Савари, этот прирожденный шпион, тоже отправился с императором в Байонну. Лаура была счастлива, как впервые влюбленная юная девочка. Она не старалась понять, любит ли она Клемента всерьез. Она вообще не задавала себе никаких вопросов, наслаждаясь счастьем. И с Клементом ее ночи были ослепительней дней…

А что касается Клемента фон Меттерниха, то позже он напишет в своих мемуарах:

«Главное ее очарование было в чудесной гармонии между живой и вместе с тем ласковой улыбкой и взглядом, тоже ласковым и умным. Я не знал женщины более привлекательной и способной привязать к себе, потому что она заставляла биться сердце и льстила самолюбию».

Меттерних любил беседовать с Лаурой, а точнее, размышлять вслух, они были настроены на одну волну, и порой ему стоило большого труда не сообщить ей все, что ему было известно относительно Испании, где Жюно сейчас оказался на первых ролях.

После не слишком благородной ловушки – а бывают ли ловушки благородными? – расставленной Наполеоном Карлу IV, события в Испании приняли тревожный, хотя и вполне предсказуемый оборот. Наполеон ошибся, приняв апатичность правительства за апатичность нации. Рассуждая на берегах Адура о свободе и отмене привилегий, он принял аплодисменты элиты за мнение всей Испании.

Однако народ, невзлюбивший бесхребетного короля и сластолюбивую королеву, подчинившуюся ненавистному Годою, вовсе не желал менять династию, а уж сажать на трон чужака тем более.

Испанский народ желал избавиться от опостылевшей ему троицы и посадить вместо нее на трон принца Астурийского. Стало быть, император правильно сделал, когда отправил испанскую королевскую чету в Компьень. Но вот, когда отправил в замок Талейрана принца… Испания взметнулась в пожаре бунта!

Обо всем этом говорили между собой любовники, потому что весь мир только об этом и говорил. Однако австрийский посол не мог поделиться со своей возлюбленной новостями из английских газет и венских депеш. Не мог сказать, что в конфликт вмешалась Англия, что во главе армии поставлен блестящий генерал Артур Уэлсли (в будущем – герцог Веллингтон) и эта армия готова подорвать гегемонию Наполеона, который вознамерился один управлять всей Европой.

Последовавшие бурные события смели все деликатные соображения щекотливого австрийского посла. К концу июля – а произошло это 19-го, но хранилось в строжайшем секрете – французская армия под командованием генерала Дюпона капитулировала перед испанскими инсургентами. Катастрофа – по-другому это не назовешь – привела императора в бешенство. В первую очередь потому, что это не было поражением – поражение тоже бывает почетным! – это была капитуляция! Двадцать тысяч солдат – элитная армия – разбита наголову, в пух и в прах, вооруженными бандами крестьян.

Для Франции удар был сокрушителен. Биржа пошатнулась. Новый король Испании Жозеф Бонапарт, полумертвый от страха, поспешил уехать из Мадрида, куда он приехал неделю тому назад без всякого на то своего желания. Он торопился к границе, а испанские герильяс громили все, что встречалось на пути французское. Две недели спустя после Байлена оккупационные войска были отодвинуты за Эбр.

Лаура, испуганная тем, что могло ожидать ее мужа, потому что восстание перекинулось уже в Португалию, стала умолять Меттерниха рассказать ей все, что он знает о Жюно. Раненный ее горячностью, он все же ее успокоил: Жюно по-прежнему царит в Лиссабоне и живет полной жизнью. До тех пор, пока он не получит приказа, он не расстанется со своим раем. А что касается дальнейшего, то не в привычках Наполеона делиться секретами.