Тайны Иномирска

Расправив плечи, я окинул её высокомерным взглядом, в котором без труда читалось: «Да что ты мне сделаешь, убогая?», но… проблема в том, что она таки сделала, ёб твою мать. Нежным, почти интимным жестом, Фэй ухватила меня за шею и всё с теми же ненужными предосторожностями вытянула руку над бортом, позволяя моим ногам свободно болтаться в воздухе.

И куда только подевалось «мимолётное видение»?

— Э-э-э… Фэй? — полу придушенно позвал я, раскачиваясь над не такой уж и условной бездной.

— Да, Вадим? — невозможно вежливо отозвалась она. — Хочешь мне что-то сказать?

— Ну, вроде того, — признался я, опасливо кося взглядом вниз. — Может, отпустишь?

— Нет, — просто ответила зелёнка и, спокойно продолжая удерживать меня одной рукой, поправила сползшую на глаза шляпу. — Обождём немного. Вдруг случится чудо и тебя настигнет… не знаю, скажем, прозрение? Слышала, чудеса иногда случаются

— М-м-м, — сдавленно замычав, я решил не дожидаться обещанных чудес и отчаянно задёргался. — Пусти меня, немедленно отпусти! Чего ты вообще взъелась? Разве я не прав? Никто, кроме Рейджа не станет оплакивать твою смерть. И то ты ему нужна постольку-поскольку. Доберётся до твоей мохнатки — финиш.

Ох и зря я это сказал.

Спокойно взиравший на импровизированную картину моего удушения демонюка подорвался с места и, встав рядышком с Фэй, задушевно поинтересовался:

— Убить его для тебя?

Блядская романтика, разве что без пошлых розочек по краям.

— Нет, сама справлюсь, — ровно ответствовала та и, пару раз встряхнув меня для острастки, повторила: — Что-нибудь успел осознать, Вадим?

— Ты — бездушная тварь, — произведя в уме нехитрые расчёты, я понял, что шансы на выживание стремительно сокращаются, а просто так «уходить» — скучно и плюнул разъярённой девице в лицо: — Сказал и сказал. Что. Здесь. Такого?!

Молча утерев плевок, Фэй задала встречный вопрос:

— Хорошо, поставим вопрос иначе. Кто будет скорбеть по тебе, Вадим? Если я прямо сейчас отпущу руку, ты утонешь… если раньше тебя не разрежет теплоходом. Нелепая смерть, результат твоей собственной глупости. Жить и жить бы, но увы, увы. Итак?

— Батя и будет скорбеть, — не понял вопроса я, в поисках опоры впиваясь ногтями в удерживающую меня руку. — Зачахнет он без меня, в обнимку с бутылкой ночи проводить станет. Как-то так вот.

Пусти меня, пусти, чёрт бы тебя побрал!

— И? — настойчиво терзала меня Фэй, глаза которой из серых с вполне обычным круглым зрачком внезапно стали алыми, с узким, вертикальным. — Кто-нибудь ещё заметит отсутствие «доброго малого», чей образ ты упорно отыгрываешь? Кому-нибудь вообще есть дело до вон того «хорошего парня», готового положить жизни ради чужих отпрысков? Ладно бы только свою, но ты почему-то упорно предлагаешь вступиться и нам с Рейджином. О да, мы возвращаемся к тебе бытия хорошим за чужой счёт.

Фэй шумно вдохнула и выдохнула, прежде чем продолжить читать мне мораль и кивнула на мирно наслаждавшуюся речной прогулкой Иду. Словно бы не замечая творящихся вокруг безумств, она с наслаждением подставляла лицо тёплым солнечным лучам и довольно жмурилась.

Плевать, что моя бедная тушка вот-вот рухнет вниз. Плевать, что над моей головой вот-вот сомкнутся речные воды. Плевать, что я стану жертвой зеленоволосой маньячки.

— Она нас не видит, — разъяснил следивший за ходом «воспитательного процесса» Рейдж. — Никто не видит. А если бы и видели… что бы сделали? Вокруг одни детёныши или отягощённые детёныши. Чем впрягаться за незнакомого паренька проще закрыть глаза на происходящее, наглухо заткнуть уши и запечатать губы. Не был, не видел, не участвовал… Если в чём наши миры и схожи, так это в жестокости, понимаешь? Никто не позаботится о тебе, кроме тебя самого, Вадим.

Ух-х-х, а знаешь ли ты, что мораль звучит гораздо лучше, когда твёрдо стоишь на своих двоих?

— Тебе никто не поможет, — эхом вторила Фэй. — Никто, кроме нас с Рейджином. Поэтому, чем припираться, обижаться, задирать и унижать, лучше бы подумал о будущем. Мы-то в любом случае выполним свою задачу, а тебе с таким подходом жить, рубаха-парень. Или ты и в самом деле думаешь, что единожды войдя в жизнь, сверхъестественное исчезнет без следа?

Вообще-то, как-то так я и думал.

— Понял, принял, осознал, — безо всякой надежды выпалил я и Фэй швырнула меня обратно на палубу, отчего из груди вышибло воздух. — Вы — главнючие, вы — умнючие, вы — приспособлючие. Всё-превсё сделаете как надо, мне с Идой только и остаётся, что молчать в тряпочку.