Тайны мадам Дюбуа

– Однако на сегодняшний день мадам Гроссо в разводе с ним, не так ли?

– Да, разумеется. Уже несколько лет как.

– Что ж, хорошо. Однако есть некоторые подозрения, что мадам Гроссо вышла замуж в третий раз – но факт брака не афишировала. Вам известно что-то об этом, мисс Райс?

– Нет… – рассеянно произнесла Ева. Помедлила, чтобы сказать следующее, но, видимо, сочла, что это важно: – по правде сказать, я знала, что у Жанны был кто-то, но она не распространялась об этом. Видите ли, Жанна была уверена, что второй ее брак распался не потому, что муж ее – отвратительный человек, а из-за пристального внимания прессы. Пожалуй, я могу допустить, что нового возлюбленного она скрывала бы до последнего. Но неужто она и впрямь снова вышла замуж?

– Это объяснило бы многое, мисс Райс. Еще один вопрос к вам: постарайтесь припомнить, что происходило в гостиной Жанны Гроссо, пока мадам Дюбуа укрылась с Аурелией в алькове?

Вопрос, кажется, был совсем простым, но Ева отреагировал бурно и гневно:

– Намекаете, что мы с Мишелем отравили Жанну? Ну, разумеется! Ведь больше там никого не было!

– Мисс Райс, прошу вас, я ни на что не намекаю. Просто ответьте, что делала мадам Гроссо все это время?

– Ничего! Откинулась на подушки и курила. Она даже разговаривала неохотно!

– А вы или месье Муратов пытались завести с мадам Гроссо разговор?

– Нет! Хотя разок Мишель подошел. Вы ведь знаете Жанну: она курит днем и ночью, но никогда не имеет при себе спичек. Он подошел, чтобы поднести ей огня.

– Мисс Райс, вы, должно быть, видели: месье Муратов лишь поднес спичку – или предложил мадам Гроссо папиросу из своего портсигара?

– Он всего лишь поднес спичку! – четко и надменно выговорила Ева.

Мишель сидел подле, чуть вздернув брови и с удивлением смотрел то на Ева, то на Вальца. Все-таки вмешался:

– Позвольте, месье Вальц, отчего вы заостряете внимание на папиросах? Разве мадам Гроссо отравили не из чаши в алькове мадемуазель Аурелии?

Но вопрос сей Вальц оставил без ответа.

– Господа, – вновь заговорил он, – теперь я обращусь ко всем и попрошу каждого припомнить даже самые несущественные, на его взгляд, детали. Это касается убийства месье Дюбуа. Установлено, что он погиб в тот же день, что и мадам Гроссо, но двенадцатью часами ранее. Днем – покуда пассажиры любовались островом Борнхольм, мимо которого проплывала «Ундина». И вскорости после убийства злоумышленник должен был перенести тело – из каюты первого класса предположительно на прогулочную палубу, чтобы оставить в одном из хозяйственных помещений. Быть может, кто-то из присутствующих видел что-то необычное в это время?

По залу ресторана вновь прошел неодобрительный гул. Подозреваю, Вальц спрашивал это уже не в первый раз, и ничего путного никто ему сказать не смог. Сомнительно было то, что в этот раз что-то изменится.

И все-таки неожиданный свидетель появился.

– Господин обер-лейтенант…

Пассажиры обернулись на голос стюарда Ноймана, решившего вдруг чем-то поделиться.

– Право, не уверен, смогу ли помочь… но в тот самый день, около двенадцати сорока, я действительно видел кое-что. Один из господ, присутствующих здесь, именно в указанный вами час помогал месье Дюбуа спуститься по лестнице, ведущей из первого класса на палубу. Практически нес на себе, взвалив на плечо. Я хотел, было, помочь, да господин отшутился, что месье Дюбуа пьян, и он сам справится. Сожалею, но я не видел, куда они отправились потом. Я не придавал этому значения раньше, но, раз вы говорите, что к двенадцати сорока месье Дюбуа был уже мертв…

Пассажиры прекрасно понимали, что это значит. Оставался лишь последний и самый главный вопрос – и Вальц сделал всем одолжение, его озвучив:

– Кто именно нес пьяного месье Дюбуа? Вы сказали, этот человек присутствует здесь и теперь?

– Да, господин обер-лейтенант. Это был месье Муратов, – ответил Нойман недрогнувшим голосом.

– Вы уверены? – переспросил Вальц.

Но ответ Ноймана утонул в возмущенном возгласе самого Муратова:

– Это ложь! Совершенно наглая ложь! Этому человеку вообще нельзя верить – он аферист!

Заставив присутствующих ахнуть и обернуть головы в свою сторону, Муратов замолчал. Для того, чтобы с важностью подняться, одернуть полы сюртука и продолжить куда более спокойно.

Ева, совершенно бледная, с каким-то потухшим взглядом, сидела подле Муратова и не издавала ни звука.

– Месье Вальц, – степенно заговорил Муратов, – прошу обратить внимание, что верить этому человеку, господину Нойману, нельзя. Подозреваю, что сам он и виновен в смерти месье Дюбуа! Более того, сделал это в сговоре с мадам Дюбуа! Я лично стал невольным свидетелем их свидания в ночь накануне убийства мадам Гроссо! Они тайком встретились на корме парохода, а потом и вовсе укрылись в служебном помещении! Неужто станете отрицать это, мадам Дюбуа?

Вопрос был обращен ко мне и, хотя я прежде не рассчитывала вмешиваться, все же ответила:

– Не буду, – пожала я плечами, невольно смутившись. – Свидание и правда имело место быть.

Ненадолго повисло неловкое молчание, которое нарушил господин Вальц: