Тайны малых народов. От басков до бушменов

Индейские города в нынешнем штате Нью-Мексико впервые обнаружили испанцы, которые в начале XVI в. везде искали золото. Вот какое описание оставил летописец одной из экспедиций о городе Кикуйю (ныне известном как Пекос):

«В Кикуйю насчитывается около 500 воинов, которые держат в страхе всю страну. Он стоит на скале и имеет форму четырехугольника. В центре четырехугольника расположен большой двор или площадь. Все дома одинаковы и имеют по четыре этажа. По крышам домов можно обежать весь город, и никто, ни с одной улицы, не сможет этому помешать. Широко используются лестницы, которые можно втягивать наверх. Двери домов открываются напротив коридоров соответствующих этажей, и эти коридоры служат улицами. Город опоясан невысокой каменной стеной. Внутри него имеется родник, из которого можно делать отводы. Жители очень гордятся тем, что никто не в состоянии овладеть городом, тогда как сами они могут покорить любую деревню!»

Впервые «развалины очень древних городов» были отмечены на географической карте испанца Миеры-и-Пачеко, составленной около 1777 г. Следующие упоминания о них появляются лишь в XIX в., когда западный отрезок железной дороги впервые достиг штата Колорадо.

Особое место среди этих пуэбло (городов) занимает Ацтек. Выдающийся американский антрополог Льюис Г. Морган застал на нем совершенно нетронутые помещения с уцелевшими крышами на уровне второго этажа. Затем они постепенно разрушались, пока в 1916 г. Эрл X. Моррис не приступил к раскопкам и реконструкции сооружений. Он открыл многочисленные кивы – наполовину врытые в землю ритуальные помещения. Они служили для собраний, заседаний совета, местом молитв и церемоний. Даже сегодня, когда входишь в эти сумрачное комнаты, невольно ощущаешь внушаемый ими священный трепет. Тщательно отделанное место для разведения огня создает впечатление алтаря, а красиво оформленные углубления производят впечатление пустых саркофагов. Вход сюда женщинам был строго-настрого запрещен, поэтому кивы были окружены очарованием тайны, в которую посвящались только мужчины.

Город (пуэбло), как правило, состоял из одного многокомнатного и многоэтажного (до 5–6 этажей!) дома, вмещавшего от одного до трех тысяч жителей. Он строился из плит песчаника или из сырцового кирпича. Нижний этаж служил хранилищем и не имел окон и дверей, а на его плоской крыше находилась жилая часть. При этом этажи поднимались кверху террасами, наподобие пирамиды, и сообщались с помощью приставных лестниц.

Сегодня от Ацтека и других индейских городов сохранились лишь развалины, которые, тем не менее, дают возможность судить о единственной в своем роде культуре, которой была отмечена жизнь этого исчезнувшего народа…

Когда-то племена пуэбло славились своей многочисленностью. Сегодня их насчитывается примерно 35 000 человек. Периодические засухи, полученные от европейцев болезни и различные репрессии со стороны пришельцев привели к тому, что их число кардинально сократилось. Но сохранилась их удивительная культура, которая всегда вызывала интерес и уважение. Вот, в частности, что писал испанский путешественник Кастанеда: «Здешние племена не имеют вождей и управляются советом старейшин. Они имеют священников, которые рано утром поднимаются на самую высокую крышу города и обращаются к жителям с проповедью. В это время все люди садятся рядами и слушают. Священники учат их, как следует жить. Поэтому среди них не наблюдается ни пьянства, ни оргий, ни кровавых жертв. Они не употребляют в пищу человеческого мяса, не крадут и очень трудолюбивы!»

За прошедшие столетия мнение о «народе пуэбло» практически не изменилось. Не случайно 22 сентября 2005 г. в ротонде Капитолия в Вашингтоне была поставлена статуя вождю Попе, поднявшему пуэбло на восстание. Эта скульптура стала сотой и последней в коллекции зала Статуй. Изваял ее пуэбло из племени хемес, и она является единственной из ста, сделанной руками индейца.

Настоящие индейцы

«Римляне» американских лесов. Так называют этот народ историки. Речь идет об ирокезах, которые отличались от других индейских народов Северной Америки особой воинственностью и высоким развитием. Первые европейцы называли их из-за этого «сверхиндейцы». Неразговорчивые и сдержанные, они несли в себе суровое достоинство воинов, готовых в любой момент вступить в битву. Их лица были угрюмы, но не лишены сдержанной и гордой красоты, а суровый облик и жестокие обычаи создали в Европе XVIII в. романтический образ краснокожего воина.