Тайны моей сестры

Я делаю, как он велит, и всем телом вжимаюсь в поверхность скалы, так близко, что чувствую запах водорослей.

– А теперь хватайся за выступ прямо у тебя над головой!

Посмотрев наверх, я сквозь проливной дождь вижу широкий выступ. Я боюсь, что он меня не удержит, но дотягиваюсь до него руками и забираюсь.

– Умница! – кричит Пол сверху. – Еще парочка, и ты будешь наверху.

Встав на ноги, я тянусь к следующему выступу. Он ближе, чем предыдущий, и выглядит надежнее. Забравшись на него, я останавливаюсь отдышаться.

– Давай, еще чуть-чуть! Остался один!

Следующий выступ так далеко, что я боюсь не справиться. Ноги окоченели от холода, и, если я оступлюсь, падать придется долго.

– Просто хватайся, Кейт!

Его голос меня подгоняет, и я залезаю на выступ.

– Умница!

Подняв голову, я увидела его.

– А теперь на счет три хватай мою руку! – кричит он.

Я смотрю наверх и вижу его свисающие вниз руки.

– Кейт, я начинаю считать. Готова?

– Да! – кричу я. Руки дрожат.

– Раз.

Я вытираю трясущуюся руку о рукав.

– Два.

Подо мной бушует море. Все, что мне остается – это двигаться вперед, как бы страшно ни было.

– Три.

Подпрыгнув, я хватаю его за руку, он сжимает мою ладонь так сильно, что я боюсь, он вывихнет мне запястье. И вот я лечу по воздуху, над утесами, словно куда-то в небо, закрыв глаза, жду, что он вот-вот разожмет руку и я упаду. Но я не падаю. Мы справляемся. Он крепко держит мою ладонь и отпускает, лишь когда я оказываюсь на вершине, в безопасности. Пол накрывает меня своим пальто, и я лежу, пытаясь отдышаться.

– Я думал, что потерял тебя! – вскрикивает он, прижимая меня к себе. – Господи, я думал, что уже…

Он утыкается лицом мне в плечо, и я чувствую, что он весь дрожит.

– Поехали домой? – шепчу я в его промокшие волосы.

Он поднимает голову, и возможно из-за соли у меня в глазах или из-за плотного тумана, окутывающего утес, но он выглядит иначе. Его растрепанные, намокшие под дождем волосы кажутся черными. Наблюдая, как он откидывает их с глаз, я чувствую в животе знакомое тянущее ощущение. На мгновение он показался мне кем-то другим.

– Да, поехали, – говорит он. Поднявшись на ноги, мы стоим лицом к лицу, и в спины нам дует злой морской ветер. – Пойдем.

Я киваю, он берет меня за руку, и мы молча идем к огням гавани.

24

Полицейский участок Херн Бэй

36 часов под арестом

Воздух в комнате для допросов изменился, и мне становится тяжело дышать.

– Можно открыть окно? – спрашиваю я Шоу. – Жарко.

– Это центральное отопление, – отвечает она. – Регулируется автоматически. Боюсь, что окно открывается только совсем чуть-чуть, но я могу попробовать.

Она встает, но я трясу головой.

– Ой, не надо, все нормально, – говорю я. – Давайте продолжим.

Я снимаю кардиган и вешаю на спинку стула. В легкой майке и забрызганных грязью джинсах я чувствую себя обнаженной, беззащитной. Словно во мне не осталось ни капли достоинства.

– Хорошо, – говорит Шоу. – Если вы в силах, Кейт, давайте продолжим.

Она смотрит в свои записи и читает:

– Нидаль играл в коридоре в футбол. Его отец вышел из комнаты, и они поссорились. После этого вы сказали мальчику, что надо послушаться отца и перестать играть. Мальчик закричал и выбежал на улицу.

Какая же у нее получается славная, простая история, не имеющая ничего общего с действительностью.

– И что произошло дальше? – спрашивает Шоу.

– Не знаю, – шепотом отвечаю я. – Не могу вспомнить.

– Пожалуйста, попытайтесь, – говорит Шоу.

Я не отвечаю. Как же приятно молчать. Такое чувство, что у меня не осталось слов.

– Возможно, мне стоит зачитать рассказ Грэма Тернера, который он вручил Гарри Вайну по возвращении из Алеппо, – спокойно и размеренно говорит Шоу.

– Нет! – выкрикиваю я. – Прошу вас, не надо. – Как Гарри мог так со мной поступить?

– Кейт, мне нужно понять, что привело к вашему аресту на Смитли Роуд, сорок четыре, – говорит она. – И чтобы это сделать, необходимо выяснить, в том числе, что произошло в тот день в Алеппо.

Она держит в руке лист А4. Что, Грэм, это все, что ты смог по этому поводу написать? Всего-то пару вшивых абзацев?

– Рассказ Грэма Тернера, – начинает Шоу.

Когда она заговаривает, я обхватываю голову руками, пытаясь заглушить ее голос звуком своего дыхания.

– «Мы были в Алеппо неделю, и за это время Кейт подружилась с маленьким сирийским мальчиком, сыном людей, у которых мы остановились. Ее чувства к нему явно выходили за рамки профессиональных отношений: она эмоционально привязалась к мальчику и его семье, и эта связь угрожала нашей безопасности».

Перед глазами у меня встает Грэм Тернер, мой друг, коллега, человек, с которым мы через столько всего вместе прошли, и я думаю, как он мог так со мной поступить?! Что заставило его меня предать?

Прочистив горло, Шоу продолжает: