Тайны Парижа

– Кто там? – спросила привратница.

– Это я, – ответил студент. – Нет ли у вас писем?

– Нет, сударь.

В то время, когда Фредерик Дюлонг обменивался этими словами в окно привратницкой, Фульмен и Арман молча прошли нижний этаж. Студент нагнал их, и все трое начали подниматься по лестнице в комнатку студента.

– Теперь, – сказала танцовщица, входя, – ступайте на свое свидание, Арман; мы подождем вас здесь.

Молодой человек открыл окно, соскочил на крышу и добрался до другого окна, которое, согласно своему обещанию, Дама в черной перчатке должна была открыть ему. Но окно было заперто и света не было видно, хотя час свидания настал. Дама в черной перчатке заставляла ждать себя.

XXX

Прошло около часа, а ни малейший шорох не долетел до Армана, в окнах дома Дамы в черной перчатке не мелькнуло ни огонька. Ухватившись за крышу, с бьющимся сердцем, сгорая желанием видеть незнакомку, молодой человек вздрагивал при малейшем шуме… а она все не шла!

– Уж не уехала ли она? Что за непредвиденное обстоятельство помешало ей прийти на свидание, которое она назначила сама, или же…

Но при последнем предположении Арман почувствовал, как холодный пот выступил у него на висках. Или она назначила это свидание только для того, чтобы отделаться от Армана и одурачить его.

Эти три предположения, явившиеся одно вслед за другим в голове бедного влюбленного, обращали минуты в вечность. Устремив глаза на закрытое окно, он забыл о времени и о Фульмен, ожидавшей его в комнате студента. Наконец легкий свист, раздавшийся со стороны дома Дюлонга, вывел его из забытья и заставил вздрогнуть.

Его звала Фульмен.

Арман подумал, что молодая женщина сделала какое-нибудь открытие или заметила свет в другом этаже дома; он пошел обратно, снова подвергаясь опасности скатиться с крутой крыши, где малейшая оплошность могла сделаться для него гибельной.

Он добрался до окна студента. Фредерик Дюлонг и Фульмен ждали его там, облокотившись на подоконник.

– Мой бедный друг, – сказала последняя, – ясно, что нас обманули вконец. Дама в черной перчатке смеется над вами…

– О, – вздохнул Арман, – вы так думаете?

– Я убеждена в этом.

– Что же тогда делать?

– Вернуться домой.

– О, нет, я хочу подождать еще…

– Какое безумие!

– Или лучше… Арман колебался.

– Ну, что же? – спросила Фульмен.

– Я выбью рамы в окне, проберусь в дом… и отомщу ей…

– Мой бедный друг, – спокойно заметила на это Фульмен, – разве вы не знаете, что выбить раму и вторгнуться в дом против воли его обитателей составляет поступок, который закон считает преступлением и предаст вас за него уголовному суду?

– Э! Что за важность! – запальчиво вскричал Арман.

– Хорошо, – сказала Фульмен, – я предостерегла вас ради успокоения моей совести. А теперь, если вы решились на это…

– Разумеется.

– Так идемте…

– Как! Вы пойдете со мною?

– Разве я не взяла на себя опеку над вами? – произнесла танцовщица, улыбаясь. – Вы должны знать, что всюду, где есть что-нибудь похожее на роман или приключение, я являюсь самой счастливой женщиной на свете.

– Ну, так идемте!

– Подождите минутку, – остановила его Фульмен. – Я не могу так идти.

– Что вы хотите сказать?

– Я сильно не доверяю женщине, которую вы безумно любите, и не хочу попасть в ловушку.

– Ах, Боже мой! Почем вы знаете, что мы не встретим свирепого майора Арлева, который нападет на нас с двумя или тремя лакеями?

– При мне кинжал.

– Этого недостаточно.

Фульмен подошла к столу студента и взяла пистолеты, которые утром оставил на нем Арман.

– Вот, так будет лучше, – сказала она.

– А мне вы разрешите отправиться с вами? – спросил Фредерик Дюлонг.

– Если хотите.

Фульмен перескочила через подоконник и вспрыгнула на крышу.

– Осторожнее! – предостерег ее Арман.

– Ну, вот еще! – ответила Фульмен. – Я в ранней юности танцевала на канате.

И она побежала по краю крыши с уверенностью и легкостью, доказывавшими достоверность ее слов. Студент и Арман следовали за нею. Первый запасся спичками. Арман вынул пистолеты из ящика и нес их в руке. Что касается Фульмен, то она захватила кинжал Армана.

Когда молодая женщина добралась до окна, у которого в течение часа Арман прождал напрасно, то она обернулась и сказала:

– Не надо шуметь, раз этого можно избежать.

Она сняла с мизинца левой руки кольцо с чудным граненым алмазом и с ловкостью гранильщика начала резать оконное стекло около задвижки, осторожно, не шумя, вынула его и положила на крышу. Потом, обернувшись к Арману, сказала:

– Зарядите пистолеты.

Молодая женщина просунула руку в сделанное ею отверстие, нажала задвижку и открыла окно, после чего одним прыжком, с легкостью балерины, соскочила с крыши в будуар Дамы в черной перчатке, где царил мрак и полнейшая тишина.

Арман и студент последовали ее примеру.

Студент начал высекать огонь. Но едва вылетели несколько искр и осветили комнату, как Арман с удивлением вскрикнул.

Будуар был пуст, исчезло все до мраморного бюста, покрытого черным вуалем, включительно.

– Птичка упорхнула! – прошептала Фульмен, а Арман, разбитый от волнения, прислонился к стене, чтобы не упасть.