Тайны Парижа

– А он… он любил вас?

– До безумия.

– Хорошо, – сказала Дама в черной перчатке, – перемена, происшедшая в вас, дает мне ключ к разрешению этой тайны.

Графиня вздохнула еще раз и подумала, что ее допрос этим ограничится. Но Дама в черной перчатке продолжала:

– Это объясняет мне быстрое и заметное улучшение, которое наблюдалось у больного в первые восемь дней… Но…

Она остановилась и посмотрела на графиню; та почувствовала, как стучит ее сердце.

– Но, – продолжала Дама в черной перчатке, – если перемена ваших отношений к графу совершила это чудо, то следует думать, что случилось нечто новое… причиной чего, хотя бы и косвенной, были вы… Не принимали ли вы кого-нибудь здесь?

Графиня вздрогнула и побледнела как смерть. Дама в черной перчатке взяла ее за руку.

– Сударыня, – ласково заметила она, – извините меня и будьте уверены, что я ваш друг. Я спрашивала майора… и он сделал мне… кое-какие намеки… о тайне…

Она, по-видимому, некоторое время не решалась договорить, но так как графиня продолжала молчать, то она нерешительно сказала:

– У майора есть друг… который любит вас… он приходил сюда… граф ревнует…

– Сударыня, пощадите! – пробормотала графиня, закрывая лицо руками.

– Графиня, – проговорила Дама в черной перчатке, – графиня! Во имя Неба! Ведь я хочу спасти вашего мужа… я прошу у вас милости… этот молодой человек…

– О! – внезапно проговорила графиня, – он не вернется сюда… я его не увижу, даю вам слово…

– Этого мало…

– Боже мой, чего же вы еще потребуете от меня?

– Слова, которое может спасти вашего мужа.

– Каково бы оно ни было, я даю его.

– Хорошо! Как только он откроет глаза и вы заметите, что его рассудок возвращается, что спокойствие сходит в его душу… тогда…

– О, продолжайте…

– Как только он взглянет на вас, вы дотронетесь рукой до его руки; пусть он удостоверится, что «его» нет в комнате… вы наклонитесь к нему… и…

– И?.. – с нетерпением проговорила графиня, вся взволнованная и дрожащая.

– И скажете ему на ухо: «Он ушел… я его больше никогда не увижу…»

– Я обещаю вам это, – сказала графиня прочувствованным голосом.

Дама в черной перчатке подошла к больному и сняла повязку с его раны. Граф д'Асти спал глубоким сном, и сердце у него чуть слышно билось. Можно было подумать, что он умер. Тогда Дама в черной перчатке показала графине другой маленький флакон и поставила его на столик. Затем она сняла корпию, которой была закрыта рана, и обмыла рану тепловатой водой… Намочив новый кусок корпии жидкостью из второго флакончика, причем корпия окрасилась в красный цвет, Дама в черной перчатке наложила ее на рану.

– До свидания, сударыня, – сказала она, вставая, – я возвращусь сегодня вечером в одиннадцать часов. Однако, я думаю, что не следовало бы держать раненого в этой комнате, где воздух несколько испорчен.

– Его нужно перенести? – спросила графиня.

– Я бы предпочла комнату на первом этаже.

– Хорошо, рядом с залой внизу есть небольшая спальня.

– Ее окна обращены на север?

– Да, они выходят в сад.

– В таком случае, отлично.

– Но можно ли перенести его без опасения для здоровья?

– Да, но только теперь, пока он находится в глубоком сне.

Графиня позвонила и отдала необходимые распоряжения.

Дама в черной перчатке вышла в сопровождении майора.

Спустя час граф д'Асти открыл глаза. Он осмотрелся вокруг и, казалось, совершенно не узнал комнаты. Его взгляд упал на залитое слезами лицо графини. Бедная женщина держала в своих руках руку мужа.

– Как вы себя чувствуете, мой друг? – спросила она. Глаза больного приняли радостное выражение; его взгляд сделался осмысленным.

– Вас перенесли сюда, – продолжала графиня, – по приказанию нового врача.

При этом заявлении глаза больного выразили некоторое недоумение.

– О, – сказала графиня, улыбаясь сквозь слезы, – правда, врач странный, мой друг: женщина… молодая русская дама, обладающая удивительными целебными тайнами.

Взгляд графа д'Асти выражал все возраставшее изумление.

– Это майор Арлев, сосед наш, привел ее к вам. Она лечит теперь вашу рану… лихорадка у вас уже прошла… она ручается за ваше выздоровление.

Имя графа Арлева сразу вызвало на лице раненого выражение ужаса и ненависти. Разве майор не был другом Армана?

Графиня догадалась, что происходит в мыслях и в сердце ее мужа. И, верная данному обещанию, она наклонилась к раненому, поцеловала его в лоб и сказала:

– Не ревнуйте, друг мой, он ушел… я его больше никогда не увижу…

Безумная радость озарила измученное лицо графа; в эту минуту вошел лакей и подал молодой женщине письмо; она распечатала его и прочла:

«Графиня.