Тайны Парижа

Последние слова Иова больше повлияли на Армана, чем все, что говорил старик до сих пор. Улыбка снова появилась у него на губах.

– Ну, хорошо! – решил он. – Ты увидишь, мой старик Иов, я снова буду так весел, что отец помолодеет.

– Да услышит вас Бог, господин Арман!

– Однако, – продолжал сын полковника, – дайте же мне отчет в вашем поручении, господин посол.

– Ах, правда! – встрепенулся старик Иов.

– Был ты на площади Бово?

– Да.

– Видел ты ее?

– Видел.

– Она прочла мое письмо?

– Два раза подряд.

Радость засветилась в глазах Армана.

– Вот как! – прошептал он. – Теперь мне кажется, что она любит меня… Она была одна?

– Нет, этот старик… вы знаете?

– Да, граф Арлев.

– Он сидел около нее, и она показала ему ваше письмо и спросила: «Что делать?»

– А! – проговорил, нахмурившись, Арман. – Она спросила у него совета?

– Да, и прибавила: «Должна я идти туда?»

– А что же он ответил? – спросил Арман.

– Он вздохнул, грустно взглянул на меня и сказал: «Идите, сударыня, никто не избегнет своей судьбы!» Я не понял, что он хотел этим сказать, но испугался…

– Понимаю.

– Что же он этим хотел сказать?

– Что она любит меня и не должна долее скрывать этого от меня.

Старик с недоверием покачал головой. Арман спросил:

– Значит, она придет?

– Да, сударь.

– Когда?

– «Идите, – сказала она мне, – я следую за вами».

И как будто судьба захотела оправдать слова старого слуги: в эту минуту позвонили у ворот.

– Это она! – прошептал сын полковника, бледный и дрожащий от волнения.

Он бросился в соседнюю комнату, окна которой выходили во двор.

Маленькая карета остановилась у подъезда. Из нее вышла женщина, тщательно закутанная. Это была Дама в черной перчатке.

Арман хотел было броситься к ней навстречу, но силы изменили ему, и он остался прикованный к месту, на верхней площадке лестницы, дрожащий, не дыша и без голоса. Иов стоял позади своего господина и поддерживал его.

– Ах, – пробормотал старый солдат, – я никогда не испытывал страха на поле сражения, а вот теперь я чувствую, как дрожь пробегает по телу… мне кажется, что вместе с этой женщиной войдет к нам несчастье…

В это время Дама в черной перчатке быстро подымалась по лестнице. Очутившись около Армана, она подняла вуаль и улыбнулась грустной улыбкой, но на этот раз не насмешливой, какая бывала у нее иногда. Арман взял ее руку, поцеловал, хотел сказать что-то, но не мог, так велико было его волнение. Он увлек ее в залу, предложил кресло и знаком попросил Иова выйти.

– Ах, уж эта мне женщина! – повторил старый солдат, уходя. – Ах, эта женщина… Я думаю, что это олицетворенная судьба…

Дама в черной перчатке села, и, продолжая держать ее руку, Арман опустился перед нею на колени.

– Наконец-то, – пробормотал он. – Наконец-то. вы согласились приехать ко мне…

Она взглянула на него печально и спросила.

– Вы все еще любите меня?

– Люблю, – прошептал он. – И вы никогда не поймете, как я страдал в течение недели, когда вы лишили меня своего присутствия…

– Может быть, – проговорила она.

– Однако, – продолжал он со слезами в голосе и устремляя на нее свои большие глаза, в которых было столько нежности, что они делали его иногда похожим на женщину, – однако я всегда повиновался вам, исполнял ваши приказания, не рассуждая, я был в ваших руках орудием и был счастлив своею судьбою… Ах, сударыня, что такое я сделал, чем заслужил такую немилость?

– Ничем, – сказала она, улыбаясь.

– Значит… в ваших глазах… я не виновен.

– Нет, мой друг!

Он восторженно поцеловал ее руку.

Она продолжала, спокойно и добродушно улыбаясь:

– Друг мой, вы жалуетесь на меня и, может быть, вы правы. Долго избегая вас, отталкивая вашу любовь, исчезая от вас, я кончила тем, что позволила вам победить себя. Ваши постоянство и привязанность тронули меня. Я согласилась, чтобы вы поехали со мною в Баден, я сделала вас участником моей мести, и у вас хватило мужества…

Тень пробежала по лицу Армана, который вспомнил гнусную роль, которую он сыграл относительно графини Д'Асти.

– Но, – поспешила прибавить Дама в черной перчатке, – оставим эти тяжелые воспоминания, друг мой; вы вернулись в Париж вместе со мною; я обещала видеться с вами каждый день, даже по два раза в день. Мой отель был открыт для вас; вы входили туда во все часы дня, и я всегда принимала вас…

– Вы были добры… – прошептал Арман.

– Однажды, – продолжала она, – вам отказали в приеме, и так как вы настаивали, то вам подали письмо от меня. Я умоляла вас прекратить ваши посещения…

– О! Это было жестоким ударом для меня, – с живостью перебил молодой человек.

– Я это знаю, мой друг.

– Вы знаете?

– Да, потому что я стояла у окна, спрятавшись за занавесью, и видела, как вас поразил мой отказ.

– И с тех пор, – продолжал Арман, – я писал вам ежедневно, но мои письма оставались без ответа.

– Выслушайте меня, – сказала она. Он замолчал и взглянул на нее. Она продолжала: