Тайны прадеда. Русская тайная полиция в Италии

На протяжении всей поездки прадед щедро делился с нами красотами своей вновь обретенной родины, ее знаменитыми на весь мир памятниками культуры, и лишь благодаря ему мне на старости лет довелось увидеть и прекрасную Пизу с ее падающей башней, Кафедральным собором и Баптистерием для младенцев; и кладбище Стальено в Генуе, с его печальными скульптурами, не уступающими по красоте знаменитому кладбищу Пер-Лашез в Париже и Реколета в Буэнос-Айресе, поистине бесценному кладезю для творческого вдохновения; поприсутствовать на мессе в главном храме Кьявари по случаю католической Пасхи; побывать в знаменитом Миланском Кафедральном соборе, символе чуда и совершеннейшей готики, самом большом готическом соборе в мире, украшенном тысячью скульптур. Говорят, в нем хранится один из гвоздей, которым, якобы, был прибит к Кресту Христос.

А на пути в Пизу мы проезжали мировой центр добычи мрамора в городе Каррара. Белоснежный каррарский считается одним из ценнейших сортов в мире еще с античных времен. Сам Микеланджело отбирал себе мраморные кубы для будущих работ, в частности, «Давида». Издалека кажется, будто горы покрыты снегом. На самом деле эти белоснежные макушки и есть знаменитые мраморные карьеры. Величественные горы Апуанских Альп, круглый год отражающие лучи солнца, которые балуют эту территорию Тосканы даже в зимнее время года…

Ну и, конечно же, эти незабываемые прогулки по морскому берегу. Для нас, живущих вдали от моря, всякая редкая встреча с необъяснимой водной стихией — уже дар судьбы, а здесь, в Италии, мысли вновь возвращались к прадеду, который сто лет назад вот так же, как и мы сейчас, любовался бескрайней синью моря, и волны ласково касались его ног, навевая легкую грусть об оставленной навсегда родине…

Мы много общались с итальянцами, доброжелательными и приветливыми людьми, и общению этому не мешали никакие языковые барьеры. И чувствуя, как уважают здесь русских, нас переполняла невыразимая гордость за страну и ее растущий авторитет! Вот уж действительно, воюют политики, а простые люди хотят дружить, любить и помнить!

…Но все когда-нибудь кончается. Подошло к концу и наше незабываемое путешествие. Вряд ли когда мы вновь увидим эти благословенные места и этих сердечных людей, помогавших нам на протяжении всего поиска. И, сидя с Михаилом Талалаем за столиком привокзальной кафэшки, мы говорили о последней точке в книге, ее завершающей главе. Тогда я еще не знала, какой она будет, но то, что вспомню в ней и всех этих замечательных людей, причастных к моему поиску, знала точно.

Накануне мы вновь съездили в Кави, чтоб попрощаться с прадедом. И, любуясь природным великолепием, слушая доносившийся с моря шум прибоя, невольно думали о том, что впервые кладбище было таким жизнеутверждающим!

Прощай, Алессио! Покойся с миром! Мы сделали для тебя все, что могли, преодолев и расстояния, и предубеждения, и опасения по поводу собственного возраста и здоровья. Даже боязнь высоты! И, ставя окончательную точку в этой удивительной истории, оглядываясь на весь этот долгий, тернистый путь, я с гордостью сознавала — нам не за что краснеть перед потомками, и жизнь прадеда, наполненная невероятными предреволюционными событиями, не канула в Лету, а приоткрылась нам, пусть и не до конца, но настолько, насколько это оказалось возможным. И неоценимую роль в этом сыграли наши итальянские друзья — Михаил Григорьевич Талалай и синьор Роберто Касман. Низкий им за это поклон от всего нашего рода…

Умка…

…Одну из глав своей родословной «МОНОЛОГИ ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ» я посвятила единственному сыну Алексея и Дуняши Ивану, своему дедушке, светлую память о котором пронесла через года. Я любила его безоглядно, как не любила, пожалуй, больше никого и никогда. Только он понимал мою детскую душу, лишь ему были небезразличны мои интересы и стремления. И хоть умер он, когда мне было всего-то одиннадцать лет, но этот коротенький в масштабах одной человеческой жизни срок успел вместить в себя азы Великой Педагогики, помогавшие мне потом и в собственном становлении, и на нелегком милицейском поприще.

…В судьбе моего дедушки Ивана Алексеевича, словно в зеркале, отразились судьбы миллионов людей, живших с ним в одной стране и одной эпохе.