Тайны Римского двора

«С тех пор как христианство, лучше устроенное, не имело больше нужды в борьбе за своё политическое существование, явились два раздельные мнения относительно божественности Христа, мнения, которые в продолжение многих веков составляли постоянный принцип всех войн политических и учёных. Одни видят в Христе Бога, ставшего человеком, и указывают на многие места в Священном писании, откидывая в сторону поэтически представленные и держась голой буквы. Другие видят в Христе только предсказанного Мессию, посланного Богом искупить свет своей любовью и преданностью к истине. Последние, как и первые, опираются на выдержки из Священного писания.

В продолжение всего времени, когда Рим приписывал себе непогрешимость, последнее мнение преследовалось отлучением и истреблением. Тысячи людей заплатили кровью за свои убеждения, целые народы сделались жертвой фанатической борьбы, громадные страны были разграблены и обращены в пустыни из-за божественности Христа. Тем не менее божественность эта не была доказана, так как истина не доказывается с помощью грубой силы.

Реформация, явившись прогрессом в том смысле, что она сломала могущество Рима, не могла отделаться от цепей римской веры и свои догматы провозгласила с той же строгостью в выражениях, судя по положению тогдашней цивилизации. Но как только протестантство получило права гражданства, среди него возникла та же борьба.

Само собой трудно с явным атеистом спорить о существовании Бога».

Мы, держась правдивости во всех наших определениях, полагаем, что это предисловие нового манифеста отнимает силу и власть, даваемую только сознанием, у всего, что за ним следует.

Оно заставляет бояться смешения понятия Реформации с понятием разрушения, и нельзя назвать исправлением и улучшением христианской религии столь непочтительное предложение системы, которая всё-таки является христианством, лишённым своей эссенции.

Вполне доверяя искренности этих ошибок, нельзя тем не менее не находить их пагубными для дела, желающего опереться на истину. Если будут настаивать на этих смелых уверениях, то можно заранее отчаяться в успехе нового учения; однако, к счастью, можно успокоиться ввиду более спокойных и более близких к истинному свету заявлений.

Иначе Рим нашёл бы для борьбы сильных помощников, в большинстве католических мнений и убеждений мы увидали бы тогда могущественный раскол, и все справедливые реформы, введения которых общественный разум может только требовать для борьбы с бессмысленным деспотизмом папства, были бы в опасности.

Дело, во всех отношениях достойное своего развитого, просвещённого и прогрессивного века, рисковало бы тогда своей репутацией, и лица, благодаря своей преступной поспешности потерявшие все выгоды своего положения, не могли бы себе их возвратить; столько есть ловких изворотов у противников их, если бы последние захотели помешать открытию нового спора.

Нам кажется, что, вместо того чтобы разбрасывать свои проповеди всюду и ослаблять их этим разбрасыванием, новая церковь должна действовать с внимательным сознанием порядка, согласно и осторожно. В таком же роде дан мудрый совет берлинским синодом, который предупреждает желающих участвовать в этом новом деле, что если они не будут действовать ввиду серьёзной цели серьёзными же путями, то они не могут надеяться ни на продолжительность, ни на крепость своего дела. Было бы желательно, чтобы собрание передовых людей этого движения было вскоре созвано для установления догматов во избежание беспорядочных и неверных увлечений и безумных идей.

Это уже было обещано, и тем более было нерасчётливо отдалять исполнение раз данного обещания; Рим со своими хитростями как будто уже проник в сокровенные тайны германского движения.

Разве не его интригам надо приписать беспорядки, возникшие среди новой партии, и разве не вследствие каких-нибудь подпольных интриг явилось это отрицание божественности Христа, столь благоприятное для ненависти, которую папство желало бы возбудить против своих врагов.

Вся римская тактика и состоит в том, чтобы устрашать коронованных особ религиозными спорами, развитие коих ведёт к политической независимости, столь страшной для их корон; а также и в том, чтобы возбуждать народ против правительства, как, например, в настоящее время в Пруссии, выставляя его как бы желающим протянуть скипетр и над религиозными верованиями своих подданных для соединения всех в одном вероисповедании, чтобы тем легче подчинить их своей двойной власти.

Рим, по собственному опыту, давно знает, как ненавистно всем народам соединение в одних руках власти духовной и светской, и с непонятной смелостью пугает мир своим же обоюдоострым орудием, которым сам так давно пользуется для своих несправедливостей.

Германский новокатолицизм тем более нуждается в умеренности и разумности своих догматов, что с некоторых пор ему, кажется, уже не так сильно покровительствуют, как прежде.

Религиозное движение в Германии шло своим путём, без всякого вмешательства в его развитие со стороны светской власти.