Тайны Римского двора

Политическое влияние соразмеряется теперь с могуществом каждого государства, а Римская область занимает небольшое пространство, и вес его незначителен на весах европейской политики; против этого унижения, которое их непомерно смущает, папы борются тайными влияниями, происками, хитросплетениями своей дипломатии и невидимыми трудами священнической и монашеской милиции, которую они стараются водворить во всех странах, а внутри утешаются кажущимся величием Церкви и двора — отжившими анахронизмами, ветхость которых давно никого не обманывает.

Поклонение папам возрастает вокруг него во всевозможных видах; оно лежит в основе всякого первосвященнического царствования и всех общественных или религиозных действий, в которых принимает участие святой отец, оно проникает и в его частную жизнь.

В Риме кардиналы и лакеи в одинаковом подчинении; даже некоторые коронованные особы испытывали это прежде лично, теперь в лице своих представителей, одним словом, все, от светских и духовных князей до простого мастерового, все, от мала до велика, в Риме лежит у ног папы.

И как бы в виде отвратительной насмешки папские приближённые стараются все эти горделивые поступки представить в виде поучения, наставления и примера и вывода из небесного смирения Христа и его учеников.

Поклонение совершается двояким образом: коленопреклонением и целованием ноги. Чтобы утвердить право папы на это выражение почтения, обращаются обыкновенно к свидетельству истории, с необыкновенной готовностью перечисляют имена королей и императоров, преклонявших колено и целовавших ногу папе.

Константин, Юстин I и Юстиниан, Луцитиронд, царь лонгобардов, Карл Великий, Сигнольф, принц Беневентский, Сигизмунд, Фридрих Барбаросса, Стефан, король венгерский, Карл VII, король французский, и император Карл V, говорят, исполняли поклонение. В 827 году римский народ толпами спешил в Латеран, чтобы приложиться к ноге папы Валентина. Наконец, картина, находящаяся в церкви Святого Саввы на Авентинском холме, представляет папу Павла III, обутого в туфли, на которых блестит золотой крест, украшающий всегда обувь первосвященников.

Мы не станем оспаривать этих исторических доказательств; но Рим и его надменные помыслы на этом не остановились. Папские прелаты придумали предварять обряд целования ног омовением этих ног двумя женщинами, наподобие тех, которые сделали это Иисусу Христу и отёрли ему их своими волосами. Сколько смирения в этом уподоблении!

И, провозглашая и допуская подобное поклонение, столь близкое к идолопоклонству, папа в виде горькой иронии и насмешки принимает перед лицом всего христианства лживосмиренный титул слуги слуг Божьих!

Всматриваясь в разные подробности папского существования, всюду встречаешь изнеженность и роскошь, которыми окружена жизнь первосвященника, его родни и фаворитов. Число папских дворцов, их пышность и великолепие, толпа придворных и прислуги не поддерживают ли эту гордость и самообольщение, и без того питаемые двойным величием трона и алтаря?

Все добродетели, завещанные Христом и апостолами, не только были потоптаны ногами папы и его двора, но кажется, что во все времена главы Церкви и государи Рима старались во всем им громко противоречить.

Христос говорит: «Царство моё не от мира сего».

Римский епископ мечтал и почти достиг всемирного могущества.

Христос бедность считал добродетелью.

Папы ставили богатство своей всегдашней целью.

Христос учил милосердию.

Папы возбудили во всем мире разногласие и междоусобицы.

Христос благословлял.

Папы проклинали.

Христос завещал милостыню.

Папы были грабителями и расточителями.

Христос говорил: «Воздадите Кесарево Кесареви».

А папы хотели обобрать всех земных царей и захватить их власть.

Христос проповедовал прощение.

А папы продавали индульгенции.

На том самом камне, на котором Христос создал свою Церковь, папы опрокинули престол, чтобы поставить трон.

Вместо евангельской чистоты и мученичества папы позволяли себе нечистые наслаждения, распущенность и разврат.

Куда Христос внёс спасение и надежду, там папы вселили отчаяние и отвращение.

Они обнажили меч, который Христос завещал оставить в ножнах, и погубили этим Церковь.

«Отче наш, иже еси на небесех», — говорит Христос в своей божественной молитве. Папы обратили молитву к земным интересам.

Христос заповедал прощать обиды, а папство проводить неумолимую месть; и это отвратительное предание из века в век дошло и до нашего времени.

Таков был крик негодования, который раздался в сердце Ноемии при виде того, что представилось ей в папском жилище. Она прониклась живой и искренной преданностью к учению веры, надежды и любви, возвещённому Христом всем народам, но в то же время в ней рождалось глубокое отвращение к тем людям и вещам, которые всё, что было сделано для народов земли, обратили им же во вред. Её сердце влекло её к христианству, но её разум и все открытия, которые она сделала, отталкивали её от римской церкви.