Тайны Тёмного Лорда (СИ)

— Что вы, какие обиды, — хмуро откликнулся Слизнорт. — Интерес к подобным вещам естественен… Для волшебников определенного калибра эта сторона магии всегда была притягательной.

— Да, сэр, — сказал Реддл. — Я, правда, одного не понимаю. Мне просто любопытно, много ли проку с одного-единственного крестража? Не лучше ли, чтобы обрести побольше силы, разделить душу на несколько частей? Ну, например, разве семь — не самое могучее магическое число и разве семь…

— Клянусь бородой Мерлина, Том! — возопил Слизнорт. — Семь! Неужели мысль даже об убийстве одного человека и без того недостаточно дурна? Да и в любом случае… Разделить душу на двое — уже плохо, но разорвать ее на семь кусков!

Теперь Слизнорт выглядел совсем встревоженным и смотрел на Реддла так, словно видел его впервые, и было очевидно, что он жалеет об этом разговоре.

— Разумеется, — пробормотал он, — наша беседа всего лишь гипотетична, не правда ли? Чисто научное…

— Да, сэр, конечно, — поспешно ответил Реддл, желая тем самым успокоить профессора и пробудившуюся было в нем подозрительность.

— И все-таки, Том, сохраните сказанное мной втайне, ну, то есть, тему нашего разговора. То, что мы поболтали немного о крестражах, вряд ли кому понравится. Понимаете, в Хогвартсе эта тема под запретом. Особенно лютует на сей счет Дамблдор.

— Никому ни единого слова, сэр, — пообещал Реддл и покинул кабинет профессора.

Он испытывал сейчас такое же ликование, как и в день, когда узнал, что является волшебником. Его бледное лицо снова залил румянец, а на лице была та радость, которая его не красила, а, напротив, уродовала красивые черты. Результатом разговора он и в самом деле был очень доволен. Да, он так доподлинно и не узнал, что можно создать больше одного крестража, но и отрицательного ответа на этот вопрос тоже не получил. Скорее всего, действительно, никто из магов никогда не дробил душу более, чем на две части. Слова же Слизнорта о насилии над природой и пагубности ритуала, которые для другого человека послужили бы достаточным предостережением, на Реддла не произвели никакого впечатления. Тот, кто убил однажды и заглушил голос совести, тот, кто сделал это повторно и не чувствовал даже капли раскаяния, а только лишь злорадное удовлетворение, тот, без сомнения, будет поступать так и впредь, тем более, если это сулило столь вожделенную силу и неуязвимость. Не ужас деяния останавливал его сейчас, а просто неизвестность. Неизвестно было, как множественное дробление души скажется на магическом потенциале и прочих способностях. Да и подходящих предметов для шести крестражей пока нет… Вот кольцо Марволо — это да! Найти бы еще медальон Слизерина! А в кабинете директора хранится меч еще одного основателя Хогвартса — Годрика Гриффиндора. Честолюбивые мысли сменяли одна другую и мелькали быстро, как в калейдоскопе. Было бы замечательно заполучить для крестражей какие-нибудь редкие исторические артефакты, связанные с основательницами школы — Кандидой Когтевран и Пенелопой Пуффендуй! И тут ему вспомнилась история магии. У Кандиды Когтевран была невероятной красоты диадема, которая обладала свойством наделять столь ценимым чародейкой умом того, кто носил эту корону. Именно в этом украшении великую волшебницу изваял искусный скульптор-чародей, и результат его творения — чудесная статуя — по сей день украшала Большой зал. Но со времени смерти Кандиды Когтевран артефакт считается безнадежно утерянным, так, по крайней мере написано во всех учебниках. И никто из живущих никогда больше не видел диадему. Никто из живущих… «Так, стоп!» — хлопнул себя по лбу Реддл. «Надо будет потолковать с Еленой Когтевран!»

 

========== Глава 49. Секрет Елены Когтевран ==========

 

Прошло несколько дней, в течение которых Реддл неустанно думал о том, как лучше завести разговор с Еленой Когтевран о диадеме ее матери. Конечно, привидение неплохо относилось к нему все эти годы, хоть Том и был слизеринцем, а не когтевранцем. Встречаясь ненароком в коридорах Хогвартса, они всегда вежливо приветствовали друг друга. Все это, безусловно, было на руку Тому. Ум, которым, без сомнения, обладал школьный староста, вызывал уважение у Елены. Но при этом Реддл не был уверен, что привидение согласится что-нибудь поведать ему, раз уж до сих пор ничего не рассказало ни одному студенту со своего факультета. И все-таки Том не терял надежды, считая, что ум, приятные манеры, обходительность и умелая лесть сделают свое дело.