Тайны великих царств. Понт, Каппадокия, Боспор

После расправы с главными заговорщиками начались аресты их единомышленников в греческих городах. Скорее всего крамольники принадлежали к числу зажиточных «уважаемых» людей. Шокированные социальными реформами, они ждали римлян как освободителей, ведь с ними можно было договориться и совместно грабить народ. Это было гораздо приятнее, чем ценой жертв и лишений отстаивать общегреческое единство. Итак, начались экзекуции. В одном только Пергаме арестовали 80 человек, «составивших подобный заговор», сообщает Аппиан. Расследование было проведено и в других городах. «По доносам, в которых каждый указывал своего врага, казнили 1600 человек», – подсчитал Аппиан. Но доносы доносами, а заговоров больше не было. Так что работу понтийской контрразведки приходится признать весьма эффективной. Заметим в скобках, что пострадавших было немного. Это не знаменитые проскрипции Суллы, когда римляне убивали сограждан по спискам без суда и следствия. Считаю, что говорит это об одном: люди царя Митридата тщательно разбирались по каждому факту. А сам Евпатор не дал репрессиям выйти из-под контроля. Была ли в них необходимость? С какой стороны посмотреть. Если очень хотелось сдать родину безжалостному врагу, который грабит ее и обращает людей в рабство за долги, после чего жители Малой Азии отправляются на Апеннины работать в римских латифундиях, тогда, конечно, смысла казнить предателей нет. А если объявлена война насмерть, если рассматривать борьбу Митридата как последнюю попытку эллинистического мира отстоять свободу и идентичность, тогда удивляешься, что Митридат ухитрился балансировать на грани гражданской войны, но все же вырулил и сохранил контроль над своими владениями. Насчет социального аспекта все ясно. Богатые люди, сотрудничавшие с римскими оккупантами, предпочли власть сената и плели заговоры против Евпатора. Беднота и бывшие рабы стояли за царя.

* * *

В это время до Луция Корнелия Суллы дошли пренеприятные новости с родины. В Италии свершился политический переворот. Власть взяли сторонники популяров («народников», популистов, «демократов» – называть можно по-разному). Вождями партии были злейшие враги Суллы – Гай Марий и Корнелий Цинна. Они объявили Луция Корнелия вне закона. Устроили выборы консулов. Ими стали Цинна и Луций Валерий Флакк. Последний получил войско по решению народного собрания. И поспешил на Восток. Войско это должно было сражаться с Митридатом отдельно от Суллы. Однако Луций Корнелий предполагал, что война Флакка с Митридатом – только прикрытие. На самом же деле популяры послали армию на Восток, чтобы уничтожить Суллу.

Пришлось выступить навстречу Флакку в Фессалию. Однако в это же время Сулла получил тревожные новости с понтийского фронта. В тылу высадилась новая армия под началом стратега Дорилая. «Численностью не уступающая прежней», – добавляет Плутарх. Хотя ниже говорит, что в новом войске было 80 000 солдат. Прежняя армия насчитывала, как мы помним, 120 000 солдат – по версии Плутарха. А кто же охранял обширные владения Митридата в Колхиде и Боспоре, Малой Армении и Пергаме, Вифинии и Пафлагонии, в Ликии и Памфилии, в самом Понте, наконец?

Конечно, сам факт высадки крупной, по здешним меркам, понтийской армии все же имел место. Может, она насчитывала 30–40 тысяч солдат. Но не 120 000.

Архелай и Дорилай снова захватили Беотию. Возник вопрос, что делать дальше. Архелай придерживался прежней тактики: нужно, говорил он, опираться на укрепленные города и изматывать римлян. Дорилай, еще не видевший врага, предлагал немедленно атаковать, не считаясь с плохой управляемостью разноплеменного войска. Архелай указывал на недавний разгром понтийцев при Херонее.

– Ерунда, – отвечал Дорилай, – там не обошлось без предательства.

Теперь, после раскрытия крупных заговоров в греческих городах, было удобно все валить на предателей. Или, если выражаться греко-римским языком, на «врагов народа».

Узнав о высадке понтийцев, Сулла вернулся в Беотию и разбил лагерь у Орхомена. Здесь остановился и Архелай. Значительную часть его войска составляла конница, а местность у Орхомена представлялась удобной для конного боя. Это была красивейшая равнина, которая простиралась до беотийских болот, в которые впадала небольшая студеная речка Мелан.

Ознакомившись с местностью, Сулла приказал легионерам рыть окопы. Он хотел отрезать врага от равнины и оттеснить к болотам. Умелое строительство полевых укреплений и рытье окопов на поле боя оказалось большим военным открытием Суллы. Впоследствии его часто использовали византийцы. Но повсеместным оно стало только с употреблением пороха.

Архелай разгадал маневр врага и бросил против него конницу, толком даже не успев развернуть войско. Понтийцы смяли римлян, преодолели недорытые рвы и бросились преследовать римских саперов.