Тайны Востока

В это же время в одной из церквей Сан-Франциско началось отпевание Брюса Ли, уроженца этого города. Ведь именно там, в Сан-Франциско, где волею ангажемента оказался танцор из китайского театра «Сицюй» Ли Хуэй Чун, в 1940 году родился будущий знаменитый мастер кунг-фу. Согласно народным верованиям, он родился в год Дракона и должен был унаследовать все те таланты, какими в Китае славилось это мифологическое животное. И не случайно родители назвали сына Сяо Лун Ли, что означает Маленький Дракон. Следуя другой китайской традиции, мальчику присвоили второе имя — Ли Чжень Фань — «защитник Сан-Франциско».

Но матери и этого показалось мало, и она дала ребенку еще одно имя — Брюс. Прошло несколько лет, но, похоже, тот самый мифический Дракон, в чью помощь так верили родители, и не думал покровительствовать Брюсу. Маленький рост, плохое зрение и вывернутая наружу более короткая левая нога, казалось, навсегда похоронили надежды отца на то, что Брюс станет танцором.

Но все оказалось не так плохо, и когда Ли Чун стал заниматься с сыном, он сразу же отметил его великолепную координацию и потрясающее чувство ритма. Но еще больше его порадовало то удивительное трудолюбие, с каким мальчик относился к урокам.

Однако дети редко оправдывают родительские надежды, и Брюс не стал исключением. Все чаще он приходил домой с рассеченными губами и синяками. Вместе с группой таких же отчаянных подростков Брюс отстаивал права на «свою» территорию. Уже тогда он проявлял несгибаемое мужество, и когда предводитель другой шайки предложил ему драться… на крыше четырехэтажного дома, Брюс не дрогнул и принял вызов. Почти каждый день участвуя в потасовках, мальчик очень быстро понял, что дерется лучше все же тот, кто умеет это делать. А раз так…

Знаменитый на весь Южный Китай Лип Мэн сразу же выделил среди своих новых учеников этого невысокого симпатичного парня, буквально схватывавшего на лету даже самые сложные движения кунг-фу. Начав заниматься боевыми искусствами, Брюс стал радовать не только тренера, но и родителей. Он уже начинал ценить свое искусство по самому высокому счету и не желал разменивать его по темным переулкам.

Сказалось и его постоянное общение с Учителем, пытавшимся в своих беседах с учениками донести до них высший смысл кунг-фу, состоявший не только в умении нанести смертельный удар, но прежде всего в росте духовности и самосовершенствовании.

И тем не менее ему пришлось покинуть родной город. На способного парня положила глаз «К -34» — самая мощная преступная группировка Гонконга, и не на шутку перепуганный Ли Чун поспешил отправить Брюса в Сиэтл — подальше от опасных покровителей.

Брюс поступил в техническую школу Эдисона, а затем на философский факультет местного университета, но занятия кунг-фу не бросил, и оно все сильнее входило в его жизнь. Он тренировался по шесть часов в день и изучал не только всевозможные стили кунг-фу, но и входившее в Америке в моду карате и такие прикладные виды, как дзюдо, джиу-джитсу и бокс.

Так начало формироваться его знаменитое «Цзит кюндо» — «Путь опережающего кулака» — стиль Брюса Ли. Брюс стал собирать библиотеку по самым различным отраслям знаний и особенно тщательно штудировал труды мастеров дзена и даосизма. Он открыл секцию кунг-фу на своем факультете, и одна из его учениц шведка Линда Эмери стала его женой. В трудах прошло несколько лет, и в конце концов Брюс прератился в блестящего мастера боевого искусства со своими фирменными стойками и перемещениями. Но наблюдавших за ним специалистов куда больше поражала его скорость, о которой и до сих пор ходят легенды.

Очень скоро слухи о виртуозе из китайского квартала распространились по всему городу, и Брюс стал демонстрировать свое великолепное искусство в показательных выступлениях. А после того как он снялся в роли детектива Като — мастера боевых искусств в фильме «Зеленый слепень», о нем заговорила вся Америка, и на него со всех сторон посыпались предложения от многих студий.

Продюсеры сразу же почувствовали золотую жилу, а обаяние и неповторимый стиль великолепного Брюса гарантировали им успех. Работа в кино принесла ему не только славу, но и благополучие, и все же полного удовлетворения он не ощущал. Той свободы, к которой он так стремился, не было и в помине, и каким бы известным артистом он не был, он все так же зависел от режиссеров и продюсеров! А он хотел ставить фильмы в первую очередь для себя, поскольку именно они должны были стать проводниками его философии и служить освобождению человека. Но для этого надо было сначала освободиться самому!

В Америке с ее голливудским монстром сделать это было немыслимо, и после нескольких конфликтов с режиссерами, не пожелавший идти у них на поводу Брюс уехал в Гонконг. «Я, — сказал он на прощанье Чаку Норрису, — стану звездой такого уровня, что в Голливуде без меня не смогут обойтись!»