Тайны Востока

— У меня другие задачи, — улыбнулся старый священник, — мое дело вырастить таких, как ты, ну а бороться с шахом — это уже ваше дело!

Молодой человек кивнул.

— Наверное, вы правы… Бороться с шахом наше дело!

Тон, каким молодой человек произнес эти слова, не оставлял сомнений, что он на самом деле пойдет до конца.

Этим молодым муллой был будущий духовный лидер Ирана Рухолла аль Мусави аль-Хомейни, один из самых загадочных и таинственных правителей современного Востока. «Жизнь аятоллы Хомейни, — писала „Нью-Йорк таймc“, — была настолько туманна, так обросла мифами и слухами, что долго спорили, а то и вовсе не знали, кто были его предки, каково его настоящее имя и дата рождения».

Что касается года рождения, то его обозначил сам аятолла, который на одном из своих выступлений в марте 1963 года в кумской мечети Азам заметил, что в этом году ему исполнилось 63 года, значит, лидер Ирана родился в 1900 году. Новорожденного нарекли Рухоллой. Второе, родовое имя Мусави перешло к нему от отца, Мустафы Мусави.

Что же касается его фамилии, то она происходит от названия городка Хомейн, в котором он родился. Его отец и дед были учеными-богословами, и маленькому Рухолле не надо было ломать голову над выбором профессии. Он окончил медресе, в 27 лет получил звание муджтахида, в конце 50-х годов стал аятоллой, что в переводе означает «божественное знамение», а в 1961 году — великим аятоллой.

Однако в отличие от своих весьма мирных родственников, сам Хомейни был настроен куда более воинственно и совсем молодым однозначно заявил:

— Клянусь Аллахом, что ислам — это политика!

Уже в ранней молодости на него произвели неизгладимое впечатление написанные Пророком правителям Ирана, Рима, Египта и Абиссинии четыре письма, в которых он предлагал им принять ислам и единобожие. Хомейни счел, что именно так была сделана первая попытка донести правду ислама до всего миpa и представить его в истинном свете. И он считал себя обязанным нести эту эстафету дальше, о чем постоянно говорил в своих выступлениях. Он был настолько уверен в притягательности своей религии, что предложил перейти в нее даже… М. С. Горбачеву в бытность того на посту Генерального секретаря КПСС.

Но одними посланиями он обходиться не собирался и решил добиться распространения ислама с помощью оружия. Это желание окрепло после того, как он в 1937 г. после паломничества в Мекку посетил иракский город Неджеф, в котором он сблизился с руководителями воинствующей организации «Братья-мусульмане». Пройдут годы, и во время арабо-израильского конфликта Хомейни станет поддерживать боевые организации арабов «Аль-Фатх» и «Хамаз», давая им крупные деньги.

И все же главным в его жизни была борьба с шахом. «Иран примирится сам с собой, — говорил он еще в 1925 году, — лишь с исчезновением династии Пехлеви». Эти слова были не столько смелым, сколько безрассудным поступком, за который можно было поплатиться жизнью. Однако по каким-то только ему ведомым причинам шах оставил это в высшей степени оскорбительное для династии заявление без последствий.

А зря! Протест против его режима был с пониманием встречен духовенством, торговцами, ремесленниками и крестьянами, и жители Ирана сразу же увидели в Хомейни чуть ли не святого. Оно и понятно, так мог вести себя только посланный свыше человек, да и второе имя молодого бунтаря — Мусави — говорило о том, что его родословная восходит через святого и непорочного имама Мусу Казема к самому Пророку Мухаммеду. Таким образом, Хомейни являлся прямым потомком Пророка и именно поэтому, в отличие от всех остальных священников, носил черную чалму. А значит, по законам ислама, он имел, полное право управлять мусульманами.

Шах же не был прямым потомком Пророка и не имел права руководить мусульманской страной. Вывод был ясен: незаконно присвоивший власть шах должен был оставить трон. Так объяснял свое стремление стать первым лицом в Иране сам Хомейни. Да, говоря откровенно, ему и не надо было особенно агитировать правоверных, поскольку шах откровенно посматривал на Запад, разрешил женщинам появляться без чадры и носить европейскую одежду, запретил традиционные религиозные церемонии. Но больше всего удручало священников конечно, то, что Пехлеви отнимал землю у шиитского духовенства и установил строжайший контроль за их доходами. Правда, при этом сам он жил в сказочной роскоши.