Тайны Востока

Особенно в этом отношении выделялся 1-й армейский корпус А. И. Кутепова. Корпус разместился в шести километрах от города Галлиполи — в «голом поле». Галлиполи — древний Херсонес Фракийский — уже много лет служил мостом между Европой и Азией. Когда-то здесь переходили в Малую Азию отряды спешивших освободить Гроб Господень крестоносцев. Отсюда переправлял в Европу свои войска основатель Османской империи Мехмед II. Здесь в давние времена располагался один из самых крупных невольничьих рынков, где торговали захваченными в полон запорожцами. И именно здесь, на Галлиполийском полуострове, закончили свою жизнь сотни взятых в плен во время Крымской войны русских солдат.

Это было известное место, и все же куда больше для этой совершенно безлюдной и продуваемой насквозь жестокими ветрами равнины подходило ее другое название — «Долина роз и смерти». Роз здесь, правда, давно не было, а вот змей и москитов хватало в избытке. Помимо всего прочего, на полуострове свирепствовала лихорадка, которая уносила каждый день десятки жизней.

Конечно, жизнь в таких условиях накладывала свой отпечаток на боевой дух армии, и тем не менее Врангель и Кутепов принялись за работу. «Я буду беспощадно взыскивать за малейшее упущение по службе, — заявил Кутепов, — и предавать суду всех нарушителей правил благопристойности и воинского приличия!» Постепенно жизнь в лагере налаживалась. Особое внимание Кутепов уделял военной подготовке. Устроился и быт армии. В городе открылись различные мастерские, аптека, театр. В самом лагере разбили клумбы, на которых из цветных камней выкладывали полковые эмблемы и символы Российской империи. В полковых церквах шло православное богослужение.

В феврале Врангель посетил Галлиполи и остался очень доволен увиденным. Военные смотры наглядно продемонстрировали силу и сплоченность его солдат и офицеров. Порадовал барона и высочайший боевой дух армии, и весной 1921 года он все чаще стал говорить о скором возвращении в Россию. Он очень рассчитывал на восстание в Тамбовской губернии, ожесточенную борьбу в руководстве РКП(б) и особенно на кронштадтский мятеж. Ждал он помощи он и от союзников, а чтобы расположить их к себе, Врангель предложил использовать его армию для несения оккупационной службы в районе Проливов и для борьбы против Ататюрка, который срывал все планы западных государств по расчленению Османской империи и поддерживал тесные отношения с большевиками.

Союзники не ответили ни на одно из этих предложений, поскольку над Европой веяли уже совсем другие ветры. Так и не сумев одержать военной победы над большевиками, союзники начинали пересматривать свое отношение к советской России и находили более выгодным торговать с нею, нежели поддерживать враждебные ей силы. Коммерческие интересы оказались выше принципов непримиримой борьбы с советской властью, на которых основывалась вся идеология Белого движения. И, конечно, далеко не всем нравилось квартирование на всегда взрывоопасных Балканах мощной вооруженной силы.

Вполне понятно, что в этих условиях непримиримость Врангеля, который не желал складывать оружия и был убежден в своей победе, становилась очень неудобной и опасной. Как для самих большевиков, так и для тех кругов Антанты, которые намеревались, по выражению Ллойд-Джорджа, «торговать с дикарями». Французская администрация делала все возможное, чтобы изолировать «Черного барона» от его армии, мешала его поездкам по военным лагерям.

Круг общения Петра Николаевича был ограничен членами его семьи и ближайшим окружением в здании бывшего российского посольства, ставшего своего родом общежитием для беженцев. У него была каюта на яхте «Лукулл». Яхта уже тогда считалась ветераном. «Колхида», как изначально называлась яхта, была построена в 1866 году в Англии, в 1890 года ее купило Морское ведомство России, и она стала кораблем российского посла в Османской империи. В 1914 году «Колхида» стала судном для связи, в декабре над яхтой, которая уже успела превратиться в «Лукулл» поднялся красный флаг, а в апреле 1918 года она несколько дней простояла под вымпелом самостийной Украины. Затем в течение полугода яхта находилась под контролем германской оккупационной администрации в Крыму, а затем — союзнической, и только в апреле 1920 года над нею снова взвился андреевский флаг, и зачисленный в состав белогвардейского флота в качестве канонерской лодки «Лукулл» отправился в свой последний рейс к берегам турецкой столицы.

Как только Врангеля ограничили в передвижениях, яхта сразу же превратилась в его боевой штаб, и на нее каждый день приезжали всевозможные чиновники, командиры расположенных в Турции и на Балканах частей и иностранные представители. На борту «Лукулла» проходили и заседания так называемого «Русского совета» — своеобразного правительства при главнокомандующем русской армией, главной задачей которого было устройство русских военных и гражданских беженцев. Иногда Врангель бывал настолько занят всеми этими переговорами и решением неотложных дел, что неделями не сходил на берег.