Тайны Востока

И нетрудно представить себе муки талантливого и очень амбициозного человека, который оказался вдали от главных событий, происходящих в Европе. Он быстро старился, постоянно хандрил и в то же время со страхом ждал того дня, когда на его место будет прислан новый главнокомандующий. Для него никогда не было секретом, что он не в фаворе у Александра I и тот давно уже поговаривал о необходимости смещения Ермолова.

Неопределенность его положения повлияла на генерала самым неожиданным образом, и в конце концов он начал сомневаться в нужности того, что делал, чего за ним никогда не замечалось раньше. Особенно он загрустил после того, как подавил вспыхнувший в Чечне в 1825 году мятеж и еще более укрепил положение России на Кавказе. Ведь теперь, когда дело было сделано, на Кавказе можно было держать менее знаменитого и амбициозного генерала, поскольку Ермолов и его огромная популярность в стране не только действовала царю и его окружению на нервы, но и весьма беспокоила их.

Ну а когда он, присягнув обожаемому им Константину Павловичу, сознательно не стал приводить свои войска к присяге Николаю I, в столицах забеспокоились уже по-настоящему. Да и как не забеспокоиться, если с невероятной быстротой по Москве и Петербургу распространился слух о том, что Ермолов идет со своим корпусом на помощь декабристам!

Однако Ермолов никуда не собирался и покорно ждал своей участи. А в том, что она будет незавидной, он не сомневался: новый царь не собирался вверять столь мощную армию человеку, которому он, по его собственным словам, не доверял. Его время прошло, и, как очень точно заметил о Ермолове Грибоедов, «старик наш человек прошедшего века…»

А ведь этому «старику» было всего пятьдесят лет, и он был полон сил и энергии. Но увы… Ермолов был отправлен в отставку и провел еще более тридцати лет в томительном бездействии…

КУТУЗОВ В ГАРЕМЕ

Летом 1777 года А. В. Суворов, командовавший в то время русскими войсками в Крыму, в одной из бесед с М. И. Кутузовым, оказавшимся в его подчинении неожиданно спросил его:

— А почему бы тебе, дабы в переговорах с крымцами и турками по охране побережья Крыма все наивозможнейшие пользы извлечь, не обучиться турецкому языку?

Кутузов удивленно взглянул на Александра Васильевича. Он давно знал этого талантливейшего полководца, и тем не менее тот не переставал удивлять его. Вот и сейчас он словно прочитал мысли, которые занимали его вот уже несколько месяцев.

Привыкший ко всему относиться основательно, он прекрасно понимал всю выгоду знания языка своего потенциального противника. Ведь одно дело — беседовать с пленными и дипломатами через переводчика, и совсем другое — говорить с ними на их родном языке. Да и лишние уши опять же… Была у Кутузова и еще одна сокровенная мечта: набрать знавших турецкий язык офицеров и создать… самое настоящее разведуправление…

— России еще очень долго будет воевать с Турцией, — продолжал Суворов, — так что подумай…

— Уже подумал, — улыбнулся Кутузов.

— Тогда за дело! — протянул ему руку довольный полководец.

Кутузов не стал откладывать дело в долгий ящик и уже со следующего дня стал брать уроки у старшего письмоводителя двора последнего крымского хана, благо тот оказался очень знающим человеком, склонным к преподавательской деятельности. Его ученик оказался не только способным, но и очень щедрым, и у преподавателя то и дело появлялись всевозможные дорогие безделушки, отделанные золотом и серебром.

Уже через год настал тот радостный день, когда Кутузов смог самостоятельно прочитать полученные из Стамбула документы. И только тогда он не без удовольствия признался Суворову, когда тот поинтересовался, как у него идут дела:

— Грамоту турецкую постиг весьма успешно на живых бумагах…

В 1784 году Кутузов стал командиром Бугского егерского корпуса, обязанностей и забот у него прибавилось, но занятия турецким языком он не бросил. Памятуя о своей мечте, он стал собирать в своем штабе людей, как он сам выражался, «неприметных, но смышленых и к дознанию благополезных вещей полезных». А когда с двумя из этих «неприметных» людей прибыл в Стамбул, они как-то совершенно незаметно растворились в толпе, но каждый раз появлялись при генерале, как только в них возникала нужда. Суворов часто восклицал о своем любимом ученике: «Ой умен, ой хитер, его никто не обманет!»

Кутузов оправдывал надежды своего великого учителя. Он блестяще справился с поставленной перед ним задачей по организации наблюдения за тылами турок во время войны в бассейне реки Дунай в 1787–1791 годах и во многом предопределил успех суворовской измаильской операции. Тогда же его заметил и другой деятель российской истории того времени князь Потемкин, и, как поговаривали, именно он доложил императрице о блестящих дипломатических и разведывательных способностях Кутузова. Вполне возможно, что с его подачи Екатерина II в ноябре 1792 года назначила чрезвычайным и полномочным послом в Стамбул Кутузова. Только он мог руководить работой посольства в постоянно воевавшей с Россией Османской империи в той сложной политической обстановке.