Тайны Востока

Тем не менее убыхи, шапсуги и абадзехи, которые так и не смирились с тем, что на их землях селились чужие люди, продолжали борьбу и постоянно нападали на русские отряды. Но куда им было соваться против мощной русской армии, и они уходили все дальше и дальше в горы. 21 мая 1864 года абхазы подписали капитуляцию в урочище Кбаада, и этот день долгое время считался днем окончания Кавказской войны.

Да, не желавшие подчиняться русскому царю горцы уходили все дальше в горы, побережье пустело, и все-таки о полном окончании войны говорить было рано, поскольку до 1884 года то и дело по всему Кавказу вспыхивали очаги сопротивления. Несмотря на все победные реляции военачальников, война продолжалась…

«СМИРИСЬ, КАВКАЗ, ИДЕТ ЕРМОЛОВ!»

Эта строчка из знаменитого стихотворения Лермонтова, хорошо знавшего Кавказ, где о знаменитом генерале осталась отнюдь не самая добрая память. В Грозном уже в 1921 году был убран памятник Ермолову. Через несколько лет после насильственной депортации чеченцев памятник был восстановлен, а уже в наши дни после нескольких попыток взорвать его, он был окончательно демонтирован. И невольно возникает вопрос: почему же имя этого столь прославившего русское оружие генерала вызывает и по сей день такое неприятие на том самом Кавказе, который во многом благодаря ему стал частью России.

Известно, что настоящими солдатами и полководцами становятся только на войне, и только она дает настоящую военную славу. Так уж сложилось исторически, что для целого поколения русских офицеров и генералов война стала главным средством самовыражения. Да и где еще проявлять офицеру свой талант, как не в бою! И ничего удивительного нет в том, что русское офицерство начала XIX века привыкло к войне и, возможно, по-своему любило ее. Ведь только за последнюю треть XVIII века Россия приняла участие в семи войнах, а с 1805 по 1812 годы — в восьми!

Русская армия настолько привыкла воевать, что после победы над Наполеоном Вяземский писал в одном из своих писем А. И. Тургеневу: «От сего времени жизнь наша будет цепью вялых и холодных дней. Счастливы те, которые жили теперь!» Как и многие другие русские генералы, Алексей Петрович Ермолов был продуктом своего времени, и, когда отгремели последние залпы наполеоновских орудий, он быстро затосковал и даже собирался подать в отставку. Слишком уж пресной показалась ему мирная действительность. Надо ли говорить, какую он испытал радость, когда узнал о своем назначении в 1816 году командиром Отдельного кавказского корпуса. Дело было не только в предоставленной ему прекрасной возможности проявить себя. При всей своей жажде власти и славы Ермолов очень хотел принести пользу России. Другое дело, что он сам определял, в чем заключается эта самая польза. А потому и вел себя совершенно независимо, очень часто игнорируя даже высочайшую волю.

На Кавказе, которому во внешней политике России отводилась важная роль, он мог послужить Родине. Ведь именно там пересекались ее интересы с интересами вечно воевавшей с нею Османской империи. А если вспомнить, что Россия продолжала лелеять свою вековую мечту завоевать Константинополь и Проливы, то радость генерала понять можно. «В Европе, — писал он, — куда как сложно приобрести еще большую славу, — не дадут и шагу ступить без боя, а в Азии целые царства к нашим услугам!»

Слова генерала не расходились с делом, и с самого начала своего пребывания на Кавказе Ермолов развернул бурную деятельность. Его мало волновали дикие красоты Кавказа, и, не скрывая своего желания завоевать Кавказ, он изучал новый для него край прежде всего с точки зрения ведения широкомасштабных военных действий. «Железом и кровью, — писал он, — создаются царства, подобно тому как в муках рождается человечество!»

Знал ли царь и его ближайшее окружение об амбициях прославленного генерала? Да, конечно, знал! Хотя Ермолов был человеком насколько противоречивым, настолько и скрытным. Смелость, талант военачальника, желание послужить родине, бескорыстие и приветливость самым удивительным образом уживались в нем со злобной завистью к чужим успехам, жестокостью и потрясавшим хорошо знавших его людей двуличием. Тонкий психолог А. И. Грибоедов очень метко назвал его «сфинксом новейших времен». А великий князь Константин не без основания опасался, что назначенный послом в Персию Ермолов мог в угоду своим амбициям вполне сознательно спровоцировать войну.