Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…»)

Анатолий Игнатьевич остался беспартийным до конца своих дней, что не может не вызвать уважения, которое он заслужил и без этого. В подтверждение сказанного приведу слова Барской: «Если б он был членом партии, то состоял бы на учете в редакции газеты “Советский Крым”, в которой долгие годы был внештатным сотрудником и публиковал свои очерки о врачах и военных. А мне пришлось быть в партии – таковы были условия работы в газете штатным сотрудником».

В моем архиве хранятся фотографии похорон Никаноркина, на которых возле гроба запечатлены его жена, дочь и внучка, а на заднем плане – Константин Постников. Честно говоря, я был удивлен тем, как убивались по покойному Карпова и Майя, и спросил об этом Постникова. Вот что он рассказал: «Я только обратил внимание на наигранность Майи. Помню момент, когда гроб опустили в землю, и Майя к нему прямо прыгнуть собралась. И за меня уцепилась, чтобы я ее вроде оттаскивать должен. А я, наоборот, отошел: “Хочешь прыгать – прыгай”. Но она, конечно, не прыгнула. Про бабушку я не помню уже. На похоронах были ветераны, которые очень тепло говорили о дедушке, что он под снарядами спас многим жизни».

«Когда Никаноркин умер, – рассказала Лушникова, – у Майи с бабушкой наступило разочарование: у него на счету не оказалось денег. Они думали, что там миллионы. Ну, может быть, что-то было, но они так мне сказали, мол, мы рассчитывали, а у него… Я говорю: “Майя, откуда у него могли быть деньги? Он ведь жил в Литфонде, там путевки не дарили. Их надо было покупать. Он же постоянно там жил”. И потом они давали ему задания: купить что-то Нике к школе, еще что-то, и он на это давал деньги. Тянули все из этого деда».

Как и следовало ожидать, могила Никаноркина оказалась заброшенной. Когда в 1995 году, всего через год после его смерти, Анатолий Борсюк[120], снимавший фильм «Ника, которая…», специально привез Майю на старое кладбище, она долго не могла найти могилу отца. Потом, вместе, они нашли ее – могила утопала в бурьяне. Майя сказала: «Я сюда прихожу гулять, как в парк». Вспоминается пушкинское: «Что я могу еще сказать?» Кстати, если помните, такой же заброшенной была и остается могила Георгия Торбина.

В марте 2014 года я спросил у Карповой: «Вы были на похоронах Никаноркина?» – «Конечно, все мы были. Его хоронили как участника войны, со всеми воинскими почестями». – «А когда последний раз Вы были на его могиле?» – «Я не была там десять лет». – «А Ника была?» – «Была». – «А Маша?» – «Редко, он Машу очень не любил». По словам Лушниковой, они не помнили, где эта могила, и там не бывали. Когда умерла Карпова, и я посоветовал Маше похоронить бабушку рядом с Никаноркиным, она ответила: «Если найду его могилу».

В который раз я просмотрел переданный мне Карповой вскоре после смерти Майи архив Никаноркина. Она им, архивом, не дорожила, так же как мужем. Судя по квитанциям, хранящимся в этом архиве, Никаноркин по 1993 год включительно (он умер в 1994) оплачивал все коммунальные услуги за квартиру на Садовой, 28, где после рождения Ники ютился в комнатушке площадью 7 квадратных метров, а потом не жил там вообще. И за пребывание в Доме творчества он тоже платил. К примеру, за путевку туда с 6 сентября по 1 октября 1987 года, то есть на 24 дня, он заплатил 79 рублей 59 копеек – немалые в то время деньги. И умудрялся еще помогать Нике, с которой у них всегда была взаимная любовь. Поэтому когда злопамятная Карпова обвиняла мужа во всех смертных грехах, она задним числом мстила ему – которому не меньше, чем ей, мы обязаны появлением на свет Ники.

Кроме массы фотографий разных лет, на которых запечатлен высокий красивый модно одетый мужчина с усами, Никаноркин предстает на снимках с Михаилом Светловым, Виктором Боковым[121], Михаилом Дудиным, Анатолием Кашпировским и другими известными людьми. Немало снимков, на которых он вместе с Никой, редко с Карповой, но с Майей – нигде. На большинстве фотографий он задумчив и с грустными глазами.

Практически все известные писатели, приезжавшие на отдых в Ялту в Дом творчества, бывали дома у Анатолия Игнатьевича, которого ценили за его писательский дар и коммуникабельность. В моем архиве хранятся письма к Никаноркину Григория Бакланова[122], Николая Ушакова[123], Владимира Луговского, Константина Паустовского, Василя Быкова, Степана Щипачева, телеграммы от Александра Твардовского и от боевых друзей-эльтигенцев.

В качестве примера приведу публикуемое впервые письмо замечательного писателя, в прошлом главного редактора журнала «Знамя», Григория Бакланова.

24 мая 1960 г.

Дорогой Анатолий Игнатьевич!