Тайны Звенящих холмов

– Помогайте им, – сказал Рагдай варягам, вынимая меч.

Искусеви и Верник уже стояли на носу, среди бурундеев, которые спешно надевали клыкастые шлемы поверх войлочных шапок, раскладывали подле себя сулицы, тулы с длинными камышовыми стрелами, пробовали тугие можжевеловые луки, усиленные костяными накладками, подтягивали тесьму панцирей и снимали с бортов круглые деревянные щиты с изображением чёрного солнца с лучами-змеями на красном поле.

– И-и-и… Мах! – крикнул от кормила Псой, и вёсла дружно вспенили воду, а доспехи гребцов звякнули в такт.

– Это хорошо, что туман, клянусь Велесом, – сказал Рагдаю напружиненный, отчего-то улыбающийся Швиба. – Им из-за тына было б сподручней кидать стрелы, чем нам. Если Стовов и впрямь ушёл, детинцу конец. Ну а если не ушёл…

Устье Стохода с нагромождением гранитных валунов и несколькими торговыми судёнышками рядом открылось неожиданно, словно не ладья пришла к нему, а оно надвинулось из тумана.

За камнями Моста Русалок проглядывался холм, над которым чернел столб сигнального дыма и витал звук боевого рога.

Где-то в зарослях осоки у подножия холма звякало железо о железо, хрипели и ржали кони, яростно взывали к богам.

– Это Мечек схватился со сторожей, и из детинца наверняка вылезут на подмогу своим, – обернулся к вирнику Авдя. – Оттуда подняли дым, значит, Стовова в детинце нет. Они ему знак дают.

– Псой, к берегу! Суши вёсла. Скрыто ударим на детинец, – рявкнул Швиба, напрасно пытаясь подавить свой раскатистый бас.

Бурундеи, стараясь не грохотать, вытянули вёсла на борт и, после того как ладья, шурша днищем о песок и гальку, въехала в берег, попрыгали в густую осоку.

Бредя по колено в воде и разводя царапающие лицо стебли, Вишена оглянулся, шепнул Эйнару:

– Это хорошо, кстати, что парус срезало, клянусь Фрейром. Ладьи теперь и не видать!

– Ладно. Не ищи правды там, где её нет, – нехотя ответил тот. Уже не сдерживая хриплого дыхания, под бряцание оружия и хруст мелкого багульника под ногами вои стремительно взбежали на холм и, закрывшись щитами, подступили к тыну. Детинец встретил их лаяньем собак и блеянием коз.

Над частоколом не было видно ни одного шлема, ни одного щита, только нахохлившийся петух косил мутным взглядом на людей, раскручивающих для броска штурмовые крюки.

Когда один из крючьев клацнул рядом, впившись в древесину под тяжестью карабкающихся по его верёвке тел, петух хрипло пропел и тяжело слетел во двор.

Вслед за ним во двор свалились Швиба, Важда и Эйнар, влезший на стену без верёвки, как кошка.

Они внутри.

Слишком всё явно.

К ним от воротной башни уже бежали с копьями наперевес четверо мечников Стовова, а в низких дверях единственной избы мелькнула и пронзительно завизжала баба в длинной белой рубахе.

– Сюда! Тут трое татей влезли! – на ходу крикнул один из черемисов, кидая в Швибу копьё и выуживая из-за пояса кистень на длинной окованной ручке. – Бей их!

На его зов из избы вывалились ещё двое, с луками в руках:

– Бей! Бей! Их всего трое!

Но словно Перун просыпал по Стовграду железный дождь; двор в одно мгновение наполнился нападавшими, безмолвными, сноровистыми, злобными.

То ли нападающие слишком быстро перелезали через тын, то ли у обороняющихся, от неожиданности, время потекло медленнее…

Тем временем Швиба, без труда увернувшись от копья, присел под мерцающим кругом вращающегося кистеня и достал колено первого из своих сегодняшних противников остриём меча. Не тратя мгновений на добивание рухнувшего тела, он мощным ударом выбил меч у второго черемиса и рассёк спину третьего, уже развернувшегося к бегству.

Эйнар за это время только и успел, что подскочить к четвёртому, который, видя происходящее, тут же бросил меч под ноги и повалился на карачки:

– Пощады! Пощады!

Двое выскочивших из избы черемисов были тут же утыканы стрелами и повалились как снопы, открывая дорогу к двери, куда и ринулся Вишена с несколькими бурундеями. Оттуда они не раздумывая вытолкали наружу несколько оцепеневших от страха женщин с распущенными волосами.

Затем вышел Важда и за ногу выволок угрюмого мальчика, цепляющегося за землю растопыренными пальчиками.

– Вот, наверно, княжич. Кусается как росомаха! Прибить? А там, внутри, ещё воины. Вишена там с ними сцепился…

– Оставьте мальчика, он нам сгодится для обмена или выкупа, – крикнул ему Рагдай, отстраняя Верника, закрывающего его щитом и своим телом от редких стрел, летящих с надворотной башни. – Швиба! Вирник! Я слышу шум снаружи, у ворот! Это что, Мечек теснит сюда остальных.

– Кудин, Псой, сбейте этого стрелка с башни! Всем к воротам, остроги вперед! – распорядился Швиба, косясь на тёмный зев избовой двери, где грохотали опрокидывающиеся лавки, бухали бьющиеся горшки и звенело железо. – Ну, черемисская падаль, сказывай, где Стовов? – наклонился вирник над молящим о пощаде мечником.

– Стовов с Гуттбранном ушёл к Дорогобужу, на стреблян, вое вода. Пощади, а меня он выкупит. Клянусь Даждьбогом!

– А его самого кто выкупит? – засмеялся рядом Коин, возбуждённо поигрывая боевым топором. – Если только падальщик с его стяга.