Тайны Звенящих холмов

– Люток тебя признал, несмотря на звуки, леденящие кровь. – Вишена утёр грязным рукавом выступившую от смеха слезу и, надсаживаясь, прокричал: – Эй, Креп, выходи! Это мы, Вишена и Эйнар. Рагдай ранен в битве и просит тебя выйти с писаниями и его травой. Эти, позади нас, бурундеи, свои. Выходи!

– А почему вы не крикнули условленным криком? Не выйду, – донеслось в ответ.

– Считай, что мы три раза крикнули сойкой, дурная твоя голова! – снова крикнул Вишена, ехидно косясь на Эйнара, тоже неожиданно развеселившегося.

– Ладно, раз вы знаете, что кричать, а боги просто не дали вам умения, я выйду, – ответил Креп, а собачий лай стих.

Через некоторое время, за которое сумерки окончательно овладели лесом, среди камней показался Креп и семенящий рядом Люток. Они возникли неожиданно близко, видимо из тайного хода. Креп был в кольчужной рубахе до колен, увешанный связками кореньев, мешочков. Он волок на плечах две неподъёмные на вид перемётные сумы, и ещё одна такая сума была навьючена на собаку.

– Хвала Фрейру. Мы думали, ты уселся там за вечернюю трапезу, – встретил его Вишена, разводя руки в недоумении от пристального, недоверчивого взгляда. – Да мы это, мы. Креп, спрячь свой нож.

– Скажи слова: Генна, Уэлла, Штодита, Вимзла, – остановившись в десяти шагах от варягов, потребовал Креп, следя за реакцией собаки, принюхивавшейся к пришедшим.

– Генна, Уэлла, Штодита, Вимзла, разрази тебя гром! – пролаял Вишена и досадливо плюнул под ноги. – Совсем ты тут одичал.

– Да насмотрелся я тут на оборотней. Даже Рагдай два раза являлся, – несколько смущённо сказал Креп и приблизился.

Люток, радостно вильнув хвостом, поднялся на задние лапы и, упёршись передними Эйнару в грудь, попытался лизнуть в лицо.

– Эй, эй, прочь! – Эйнар едва не упал. – Мы пришли по велению Рагдая, чтоб пустить этого коня с вещами Матери Матерей на вершину холма. Ты иди к бурундеям и жди нас там.

– А где Верник и чудин? – спросил Креп, пихая ногой пса, опять лезущего к Эйнару.

– Верник погиб в сече со швабами. Да примет его Один в свои сады, – ответил Вишена. – А Искусеви остался с Рагдаем. Всё. Ступай.

– Да хранят вас боги. – Креп тяжёлой походкой двинулся к бурундеям, Люток, покружив вокруг варягов и ненавистно потрепав клыками бьющую по бокам суму, последовал за ним.

Волоча за повод упирающегося коня, варяги дошли до россыпи валунов. Миновав её, Вишена оглянулся; камни скрыли их от бдительных взоров бурундеев.

– Слушай, Эйнар, может, взглянем напоследок на эти диковины? Уж больно они интересные. А?

– Да ты что! Ополоумел? Ну их. Не ровён час, вызовем каких-нибудь троллей. – Эйнар замахал руками, в ужасе округляя глаза. – Ты уже едва не утопил нас на Вожне этим штраром. Не глупи.

Но Вишена, отчаянно тряхнув головой, распутал ремень сумы и извлёк оттуда куллат, пригляделся к десятку точек, приблизившихся почти к центру штрихов-паутинок, и положил его у своих ног:

– Это ясно. Скороходы нам ни к чему сейчас. – Он осторожно вынул и положил на траву магический длен, достал и поднёс к глазам два прозрачных флакона с живой и мёртвой водой. – Интересно, как это действует? На чем бы попробовать? Только какая из них какая?

– Тролль тебя раздери! – отчаянно крикнул Эйнар, видя, что Вишена, задумчиво ухмыльнувшись, суёт воду за пазуху и проталкивает её ближе к поясу. – Делай что хочешь. Только знай, ты клятвопреступник и безмозглое бревно. – Эйнар утомлённо опустился на корточки и выглянул в сторону леса. – Вон, бурундеи уже идут сюда. Трусливо, но идут. Клянусь Одином, тебя покарают боги, Вишена.

– Ну и ладно. Вот, вот он. – Вишена с восхищением начал рассматривать штрар, всем телом ощущая великую силу, заключенную в этом, несоизмеримо маленьком и лёгком предмете. – Вот, вот этот бугорок я тогда случайно зацепил. – Он сумасшедшими глазами уставился на Эйнара. – Это меч богов, Эйнар. С этим и самому можно стать богом! Можно встать одному против любого войска, против любой дружины и победить! Меня вскормила стреблянская мать, меня три раза продавали на рынках Фракии и Миклгарда, меня взяли даны с римской галеры, я вплавь пересёк фиорд Тристрама и добрался до Страйборга, и всегда боги хранили меня. А теперь они дают мне в руки великую победу, вечную победу! Будь со мной, Эйнар!

– Сначала убей меня, стреблянин, – глухо ответил Эйнар, закрывая рукой глаза и отворачиваясь. – Ты не викинг. Викинг никогда не возьмет себе чужой меч, не сломав его в битве. Даже если это меч Одина.

Вишена застыл, как стоял, вытянув перед собой штрар. Лёд и пламя сменялись в его глазах, восторг и боль, сталь и снег. Наконец он выдохнул:

– Если сейчас меня призовёт Один и спросит, что для меня более ценно, этот меч или ты, я отвечу: Эйнар и моё слово, слово викинга. Но хоть один раз я… – Он стиснул штрар в ладонях; штрар стал тёплым, едва заметно завибрировал, голубые пульсирующие всполохи полетели вверх.

Через мгновение камни на вершине холма треснули и раскололись, фонтанчиками брызнул расплавленный гранит.