Тайные безумцы Российской империи XVIII века

Вот де, батюшка, слышал я, якобы всемилостивейшая государыня Елисавет Петровна родила четырех младенцов, а все, де, это делает Алексей Григорьевич Разумовской чрез волшебство, что у них в Малороссии много волшебников. Да вот, де, от Алексея Григорьевича Его Императорскому высочеству сколько смертей было: дважды, де, чють было не задавило Его Высочество потилококом, а в третьи, де, чють было его высочество на постели не задавили[378].

Ни один из свидетелей показания Тюткина не подтвердил, но отправленный в новгородский Деревяницкий монастырь он по-прежнему был озабочен судьбой наследника престола и, уже будучи в монастыре, кричал: «Дай Бог здравие на многа лета его высочеству Петру Федоровичу, все, де, поступки дедушкины, только тетушка воли не дает; пускай, де, как хочет сама державствует, не велика, де, персона!» Тюткина было велено заковать в железа и перевести в другое помещение, но обязательно с печью, чтобы он не умер от холода[379].

Ил. 12. Граф Алексей Григорьевич Разумовский. Из кн.: Васильчиков А. А. Семейство Разумовских. [В 5 т.] Т. 1. СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1880–1894. РГБ

В словах купца Болотина, возможно, содержится объяснение того, почему интимная жизнь Елизаветы Петровны занимала умы подданных гораздо больше, чем любовные связи ее предшественницы Анны Иоанновны, а позднее и Екатерины II. И Анна, и Екатерина побывали замужем, в то время как Елизавета, как за два столетия до этого ее тезка королева Англии Елизавета Тюдор, хотя официально это и не акцентировалось, в глазах подданных имела образ императрицы-девственницы. Это была черта ее царственного облика, часть ее имиджа, который разрушала связь с Разумовским[380].

Растливший «девство» императрицы фаворит (о связи Елизаветы с Шубиным, видимо, было не столь широко известно) выглядел злодеем, чьи коварные помыслы простирались на всех членов царской семьи. Слухи о враждебных отношениях Разумовского и великого князя (подследственные рассказывали о ссорах между ними и попытках наследника побить, а то и убить фаворита, от чего его всякий раз удерживала императрица), судя по делам Тайной канцелярии и ее московской конторы, были широко распространены. Семь лет спустя о заговоре против Петра Федоровича донес иеромонах Переяславского монастыря Владимир Зеленский. По его словам, местные церковники во главе с наместником монастыря Гервасием Якубовичем решили стараться, чтобы «духовный чин народ утверждал к тому, что, минув царское природное наследие, чюждое, непотребное и богопротивное наследие Российскаго престола принимать запустение, то есть скланить и утвердить, дабы старшего графа Алексея Григорьевича Разумовского в наследие Российскаго престола ввесть, а его императорское высочество Петра Феодоровича отставить». Посаженный под караул Зеленский сообщил: «…ежели Господь Бог не пресечет разумовщины, то много людей потеряется». Свои обвинения против братьев-монахов он, чья биография была богата учебой в духовной академии, службой в разных монастырях, арестами, побегами, преподаванием этики и риторики, изложил в письменном виде. Следователи Тайной канцелярии могли бы усмотреть в показаниях Зеленского заслуживающий расследования заговор малороссийского духовенства, и, скорее всего, в его доносе действительно отразились отголоски каких-то слышанных им разговоров, но сам подследственный заявил, что все это «он писал в головной болезни, а имянно гипокондрии», и этого оказалось достаточно, чтобы признать его безумным и отправить в монастырь[381]. О том, что великого князя хотят умертвить, в 1758 году говорил и сосланный в монастырь признанный душевнобольным подпрапорщик Василий Бугайский, а в 1760 году, уже в монастыре, он «вспомнил» к тому же, что Елизавета «прижила» детей от Разумовского[382].

Дьякон из Рузского уезда Исай Козмин высказался на эту же тему без обиняков: «Разумовской, де, (а которой имянно не выговорил) государыню гребет (выговорил то прямо ж)»[383]. Столь же резко осуждал поведение императрицы упоминавшийся подпоручик Иван Сечихин («батюшка Ее Императорскаго Величества с ханжами, с пустосвятами[384] не знался»[385]). Претензии отставного подпрапорщика Преображенского полка Ивана Полозова были иного свойства. В 1756 году он сетовал на то, что «отставлен, де, девкою, а оной бы девке не подлежало владеть армиею», то есть он видел проблему как раз в незамужнем статусе императрицы[386].