Тайный код гения

Бал был невозможен без прелюдии, без того, чтобы Маргарита не села на скамейке под Кремлевской стеной при похоронах Миши Берлиоза, и чтобы к ней не подошел посланец Воланда. Чтобы попасть на бал, Маргарита должна измениться, натереться волшебной мазью, стать иной, в том земном виде на бал не попасть!

Он потер виски, которые болели, и тихо прошептал:

— Чтобы знали.

Маргарита в сборах на бал оставляет все, и нагая летит на событие, которое перевернет ее жизнь. Но по пути она окунется в сладостную весеннюю ночь под звуки бессмертного вальса из «Фауста» Шарля Гуно. Этот вальс, который обещает так много, но потом тихо растворяется в ночи.

Он рассмеялся. Ночь королевы Марго начнется с веселья. А закончится трагедией. Она получит своего Мастера, но ведь ничего не заканчивается с этим событием. И все по-прежнему обреченно, остро и непонятно, что здесь можно поделать?

Эта фаустовская ночь, и пруд, и река, и вся веселая нечисть, которая славит эту ночь. Но путь Марго пролегает дальше, дальше. Туда, где ее ждут.

Ее встречает сам Воланд и его свита. Они принимают Маргариту как свою, со всеми почестями, но тут должен появиться еще один персонаж, которого раньше не было.

Абадонна! Тот, кто несет войны, конфликты, кровь и смерть.

И символично, что он появится именно здесь! На этом балу. Раньше его не было. Тогда все еще можно было переписать и отменить. Но не теперь. Когда события завертелись со страшной силой. Глобус ожил и налился кровью…

Москва. Наши дни

На следующий день Анна сидела уже в театре у Марка и рассказывала ему то, что ей удалось узнать. Марк слушал ее со страдальческим выражением лица, когда Анна закончила, он схватился за голову:

— Бог мой! Бог мой! Даже не предполагал, как это все ужасно! Кто бы мог думать, что исчезновение скромного актера, который вовсе и не актер оказывается, втянет меня вот в такие интриги и хитросплетения. И что он будет убит! И что теперь делать? Кому нести эту информацию? И как можно обвинить этого владельца заводов, газет, пароходов? Кто мне поверит? И не окажусь ли я сам жертвой? Боже мой.

Всегдашний длинный шарфик Марка обвился вокруг его шеи всепонимающей змеей, один конец свисал до пола, и Анне казалось, что шарфик тоже дрожит от возбуждения хозяина.

— Ясное дело, что нужно все рассказать Кате, ну, той самой американке.

— Поступай, как считаешь нужным.

У Марка зазвонил телефон: «Саша, ты помнишь наши встречи». Старая забытая мелодия. Ее кажется пела Изабелла Юрьева, ушедшая певица ушедшей эпохи.

— Одну секунду, бабушка звонит. Стой, стой, где ты говоришь, он жил на Спиридоновке? Опа! Там же бабуля жила с семьей какое-то время! Может быть, у нее спросить?

— Почему бы и нет?

— Конкордия что-нибудь да вспомнит. И расскажет интересное. Поехали, и не будем ничего откладывать в долгий ящик.

На ходу Марк позвонил Кате, и она сообщила, что сейчас же выезжает. Они договорились встретиться у метро «Пушкинская» и дальше уже идти вместе.

Катя выглядела озабоченной. Она поздоровалась с ними и сказала:

— Вы мне что-нибудь объясните?

Анна рассказала ей вчерашний разговор с Еленой. Выслушав, Катя нахмурилась.

— Все складывается даже сложнее, чем я думала.

Они шли быстрым шагом.

— Как вы помните, — сказал Марк, понизив голос, — именно на Спиридоновку убегала свита Воланда. И за ней бежал Иван Бездомный. Как все складывается. И там же жил осведомитель, следивший за Булгаковым.

— Да, — Катя немного отстала, запыхавшись, она кому-то звонила.

— Я подумала, что неплохо, если к нам подключится Арина, аспирантка профессора Голубицкого, уже покойного, она специалист по Булгакову и может нам помочь…

Арина присоединилась к ним почти у самого дома. Рыжие дреды горели на фоне зелени.

— Кажется, все в сборе, — тихо сказала Катя.

— Я думаю, что не все, — задумчиво откликнулась Арина. — Но сейчас это не важно.

Конкордия Германовна встретила их в коридоре, опираясь на палку.

— Марк! — экспансивно воскликнула она. — Я думала, что ты придешь один. А здесь целая компания! Ты не находишь, что это слишком! У меня коньяка на всех не хватит.

— Бабуля! Какой коньяк! Мы люди трезвые, смирные.

— Иногда нужно выпить, чтобы скрепить беседу, — вставила Арина.

— Хоть один человек меня здесь понимает, — проворчала Конкордия Германовна. — Прошу в комнату, как я люблю говорить, в гостиную.

В большой комнате царила прохладная полутьма. Хозяйка раздвинула шторы, и в комнату хлынул свет.

— Нет, так слишком ярко, не люблю, когда меня рассматривают при ярком свете. Все-таки женщина остается женщиной до гробовой доски. Не обессудьте, друзья, если света не будет хватать. Потерпите. Уважьте старуху. Вы пока посидите здесь, а я быстро закуску поставлю. Марк, помоги мне.

В комнате стояла старинная мебель, в углу тикали напольные часы с маятником, вдоль одной из стен находилось пианино с раскрытыми нотами. Посередине овального стола красовалась изящная хрустальная ваза с бордовыми розами.

— Как в другой век перенеслась, — вполголоса сказала Арина. — Прохлада, покой, тишина, и все вокруг аутентичное, выражаясь по-современному.