Тайный коридор

Павел быстро достал из-под сиденья калашников укороченный с глушителем, высунул ствол в окно «Волги» и расстрелял скаты «мазды». Преследователи выскочили из машины и побежали было в лес, но Паша пресек эту попытку, дав несколько очередей поверх их голов. Потом, держа всю четверку на мушке, он уложил их рядком на обочине, лицом вниз, а Платоныч связал им за спинами руки их же брючными ремнями, отобрал стволы, рации и мобильники. Пассажиры «газели» ничего этого не видели, так как остановились метрах в двухстах впереди «Волги».

После этого «газель» и «Волга» спокойно вернулись на шоссе, объехав завалившуюся набок «мазду» и четырех мужиков, лежащих ничком в дорожной грязи со спущенными до колен штанами.

Вероятно, незадачливые секьюрити, чтобы оправдаться перед хозяевами за позорный провал, сочинили такую историю о боевой мощи «Секретных расследований», что больше никаких акций вроде налета на офис и дачу Кузовкова Немировский не предпринимал.

Пленки и компьютерная верстка журнала были отправлены в Белоруссию тогда же, в пятницу. Через три дня все должно было быть готово. Там же, в Минске, заказали автофургон. Охранять его в пути должен был агент Дима.

Кузовков назначил встречу главному редактору известной бульварной газеты, которая контролировалась олигархом, враждующим с Немировским, в ночном клубе – но не в баре или танцзале, а в комнате для любовных утех наверху. Когда редактор поднялся туда, его ждала не мускулистая стриптизерша в топлесе, а Кузовков в пиджаке и с портфелем. Он передал пораженному куртуазной обстановкой редактору (огромная круглая кровать с атласным покровом, занимающая почти все помещение, биде, поблескивающее в нише за отдернутой занавесочкой) дискету с отрывком из телефонного компромата и компакт-диск со звуковой записью. Но ни прочесть, ни прослушать это до наступления условного часа было нельзя. Следовало ввести пароль, сообщить который Кузовков обещал по телефону за сутки до того дня, как журнал поступит в продажу и подписчикам. Потом Андрей ушел через черный ход. Редактора он попросил задержаться минут на десять. Тот сидел, таращился на диковинную кровать, на зеркальный потолок, в котором видел свою лысину. Дверь открылась, вошла с протяжным «Ха-ай!» проститутка в топлесе, но не мускулистая и длинноногая, а пухленькая и круглая. Впрочем, он таких и любил, имея жену носатую, костлявую и сутулую.

Пока Наташа была на генеральской даче, Звонарев наконец-то закончил многострадальную ялтинскую повесть. Развязка собственной семейной драмы подсказала ему финал.

Герой решил остаться в загадочном доме. Он чувствовал, что жизнь его приблизилась к рубежу, когда ответить на вопрос: существую ли я? – могли только люди. Судьба отпустила ему шанс, который он отвергнуть не вправе. Но, сделав выбор, он не почувствовал облегчения. Ведь женщина любила не его, а кого-то другого. Значит, необходимо было раскрыть обман.

«Но кто обманывается? – спрашивал себя герой, оставаясь после завтрака, когда женщина уходила на работу, в комнате двойника на втором этаже. – Женщина? Но разве можно любить и обманываться? Допустим, я бы не вернулся в Ялту и не отыскал дом. Но ведь женщина продолжала бы любить. Почему же теперь, когда мечта ее начала сбываться, следует доказывать, что она – обман? Кому это необходимо? Мне. Я хочу, чтобы любили меня, а не кого-нибудь другого. Я был эгоистом, эгоистом и остался. Я даже не допускаю возможности, что вина моего двойника лежит и на мне, потому что я никогда не поступал иначе, чем он, хотя и не поступал так же. Но вот я столкнулся с фактом его существования. Я подозреваю, что он – подлец. Как доказать, что я – это не он, а он – это не я? Единственная возможность: поступать так, как не поступил бы он. Например, он никогда бы не пожертвовал собой ради другого человека. Я обязан сделать это, то есть – отказаться от того, другого в самом себе. И тогда она станет счастлива».

Но простые решения не всегда самые правильные. Он ошибся, хотя не сразу понял, почему.

Женщина сама сказала ему это.

За ужином она почти не ела, все смотрела на него. В душе героя шевельнулось подозрение, что он разоблачен, и он спросил тревожно: «Что ты?» «Уже две недели, как ты вернулся, – ответила женщина, – но ничего еще не написал. У тебя с собой нет ни ноутбука, ни пишущей машинки. Сначала я думала, что ты, наверное, пишешь от руки, но я вытираю пыль на твоем столе и вижу, что ты за него ни разу еще не садился».

Он молчал, не зная, что ответить. «Конечно, я счастлива, что эти две недели ты был со мной, – продолжала она. – Но я знаю, как ты страдаешь, если у тебя ничего не получается, и если виной тому я – уж лучше бы ты не возвращался. Потому что рано или поздно ты все равно меня бросишь». – «Это не так», – только и нашелся, что ответить он.

Скуластый глухой старик невозмутимо жевал, время от времени поглядывая на них. Когда ему хотелось понять их разговор, он легко читал слова по движениям их губ.