Тайный коридор

Ночью, после того как женщина уснула, герой думал над тем, насколько он был близорук и наивен. Ему казалось, достаточно пожертвовать ничтожной частичкой того, что называлось его личностью, и заслужить любовь женщины! На самом же деле этого было смехотворно мало: она любила его вовсе не таким, каким он стал сейчас, – женщина любила в нем свою мечту и была бы счастлива лишь при том условии, что он оправдал бы ее.

Он тихо встал, пошел в комнату двойника и сел за письменный стол. Слева белела приготовленная женщиной аккуратная стопка бумаги, справа выстроились в стаканчике ручки и заточенные ею карандаши. Он взял один лист и долго сидел над ним в желтом круге настольной лампы.

Ему представилось, что и сам он, и вся жизнь его до этого часа – сплошной белый лист бумаги.

* * *

Тираж журнала был благополучно доставлен в Москву. Его отгрузили неподалеку от Кольцевой, в бывших скульптурных мастерских Союза художников, использующихся теперь как цех для изготовления надгробных памятников. Здесь, среди запечатленных в камне и бронзе покойников, был и склад печатной продукции «Секретных расследований».

Кузовков пришел на работу в праздничном настроении, улыбающийся, в новом костюме и белоснежной сорочке. Красное лицо его порозовело, светилось, как у младенца, и какое-то загадочное, торжественное выражение появилось на нем, словно он недавно узнал нечто, неведомое другим.

Тираж еще с утра под охраной двух агентов и двух звонаревских редакторов начали развозить по Москве на специально заказанных «бычках». Через пару дней газета и журнал с «компроматом» должны были появиться в продаже.

Кузовков бросил перед Звонаревым сигнальный номер.

– Любуйся!

С обложки глядели Немировский и Яндарбиев, а над ними – хлесткий анонс: «Зелимхан, о деньгах беспокоиться не надо!»

– Операция «Немировский» начинается! – радостно потер руки Андрей. – Славно поработали! Всех, кроме дежурного редактора, в отпуск! – по-барски распорядился он. – Сегодня придет бухгалтер, получишь отпускные и лечебные. Вместе с зарплатой это будет больше тыщи долларов. Так что, как говорят буржуи, ни в чем себе не отказывай. Ты поедешь куда-нибудь? Лучше поезжай, бери жену: мало ли что… Генеральскую дачу мы не можем эксплуатировать бесконечно.

– Я думал уже… Наверное, поедем с Наташей в Крым, где когда-то судьба и свела нас. Я с тех пор там не был.

– Понимаю! Волнующие воспоминания! Одобряю!

На лице у Кузовкова играла улыбка, но мысли его, кажется, витали где-то далеко, глаза были серьезными и мечтательными: словно он сидел и слушал хорошую музыку. Запиликал его мобильник – вступлением к Пятой симфонии Бетховена.

– Кузовков! – как всегда бодро ответил он. Однако вскоре мечтательное выражение сползло с его лица. Он слушал, криво улыбаясь, потом сказал: – Нет. Еще раз говорю: нет. Чего я хочу? Правды. Фальшивка? Не исключено. В таком случае вы можете не беспокоиться. Подайте на нас в суд. У вас же хорошие адвокаты. Подумаешь, кто-то там на вас тявкает. Чего вы боитесь? Вы боитесь, – вдруг громовым голосом сказал он, – потому что это правда. Плевал я на правду? Ну, это не совсем так. Есть истины, для меня непреложные. Да, представьте, выше денег, кои я, грешный человек, действительно люблю. Одна из них: такие, как ты, не должны существовать.

Андрей нажал кнопку отбоя – с таким выражением лица, как будто раздавил гадкое насекомое.

– Немировский?! – прошептал Алексей.

– Он, – кивнул Кузовков. – Провели мы его, Алеха! Только сейчас, видимо, узнал, гад, что журнал в Москве. Это – звонок отчаяния.

– Отчаяния? – с сомнением покачал головой Звонарев. – Он, с его возможностями, еще может уничтожить тираж. И нас, кстати, тоже.

– Тираж уже развозится – по торговым агентствам и «Роспечати». Все не уничтожит. А про газету он просто не знает, а то уже редактор мне бы звонил. Что же касается нас… Ствол при тебе?

Кузовков имел в виду один из пистолетов, отобранных Павлом и Платонычем у людей Немировского; пистолет Поросенка уже вернули «братве».

– При мне, – Алексей, морщась, пошевелил левым плечом – тяжелый ствол в новенькой жесткой кобуре, подаренной Кузовковым, уже натер ему с непривычки подмышку.

– Ну вот. Ты и без пистолета «быка» урыл, а с пистолетом тебе вообще никто не страшен. К тому же и Димыч здесь, в полной боевой готовности. А Павлик сидит внизу, в машине, обозревает подступы к зданию. Пусть только сунутся! Ты же знаешь, каждый из них десяти стоит. А ведь еще есть ты, я и Платоныч. Прорвемся! Сколько лет я мечтал, что буду не просто колотиться, чтобы вышибить горстку долларов из сильных мира сего, а держать за горло таких падл, как Немировский! И вот моя мечта близка к исполнению.

Открылась дверь, и быстро вошел Платоныч.

– Позвонил снизу Павел, – сказал он. – В здание вошли трое в камуфляже с автоматами, с нашивками МВД. Не к нам ли они по наводке Немировского? А у вас оружие, права на ношение которого вы не имеете. Быстренько отдайте «стволы» мне и Павлу.