Тайный заговор Каина

— Да, — ответил я. — Обещаю…

Из полуподвальной комнаты я слышал стук печатной машинки, которую купил брату. Он всегда работал по ночам, а днем спал. Я сказал Лилиан, что он просто печатает мою рукопись.

Я отодвинул стул и посмотрел на элегантно одетого мужчину, который только что поблагодарил меня за то, что я донес на него в полицию. Виктор Делакорте продолжал держать меня за руку и смотреть прямо в глаза.

Голос диктора снова стал громким, убедительным, энергичным.

— Три миллиона германских граждан стали жертвами воздушных налетов союзников! Разве они погибли легкой смертью? Разве им было легче, чем евреям?

— Позор, — возмущенно сказал Делакорте. — Что это за дурак выступает?

Не успел я ответить, как он повернулся к Пьеру, сияя широкой улыбкой.

— Ах, Пьер! Сколько лет, сколько зим! Как поживаешь? Если можно, арманьяк, пожалуйста.

Я обернулся. Пьер выглядел бледным и возбужденным. Он пристально смотрел на Делакорте.

— Пьер! Неужели ты не дашь мне выпить?

— Да… Конечно… Сию минуту, профессор, — заикаясь, сказал Пьер.

Дрожащими руками он налил арманьяк. Горлышко бутылки отрывисто звякало, ударяясь о тонкий край бокала. Делакорте взял бокал, одним движением руки взболтнул содержимое, оценивающе понюхал его, полюбовался напитком на просвет и, наконец, выпил за наше здоровье.

— Ах, отличный вкус, — прокомментировал он, причмокивая губами, как бы пытаясь удержать во рту приятное ощущение. Потом решительно провел рукой по волосам, поправил воротник рубашки. — А теперь, Пьер, будь добр, позвони в полицию или попроси их прислать кого-нибудь сюда.

— Полиция здесь. — Пьер с трудом проглотил комок, застрявший у него в горле. — Некоторые из них присутствуют на митинге.

— Ну, может быть, ты все-таки попросил бы кого-нибудь из них прийти?

Пьер в отчаянии закашлялся. Этот кашель, вызванный волнением, скверно отразился на его лице, которое покраснело и набрякло. На шее мгновенно вздулись вены, а из глаз едва не брызнули слезы. Он провел рукой по лицу, вытирая выступивший от напряжения пот, вышел из-за стойки бара и поспешно направился в банкетный зал.

— Откуда вам известно, что я донес на вас? — спросил я Делакорте, внимательно наблюдая за выражением его лица.

— А разве не вы? — Делакорте был спокоен и уверен если не на все сто процентов, то уж на девяносто девять точно. — Кто же, если не вы? — В его голосе слышна была насмешка.

— Я.

— Видите ли… — сказал он. — Это же азы… Чистая дедукция. Доктор Хесс позвонил мне сегодня утром в отель в Мюнхене и сообщил о том, что случилось. — Лицо его посуровело. — Бедная Лилиан… Эти мерзавцы чуть… Это чистая случайность. Несчастной женщине просто не повезло, хотя я подозреваю, что она думает иначе. Отравленный арманьяк предназначался, конечно же, для меня. Но теперь я намерен положить конец этому жуткому делу. Я и так ждал слишком долго.

— Доктор Хесс мертв, — сказал я и внимательно посмотрел на Делакорте. Особого впечатления мои слова на него не произвели. Он только молча кивнул головой.

— Знаю, знаю, — заметив мой пристальный взгляд, добавил он. — Ужасно… Эти преступники…

— Преступники? Кто?

— Да те, кто убил его.

— Откуда вам известно, что он был убит?

Делакорте широко улыбнулся. Улыбка шла его суровому, редко улыбающемуся лицу.

— Фрау Талер, моя домашняя хозяйка, сообщила мне. Я позвонил ей, как только прибыл в Трювель, — объяснил он. — Сперва я позвонил к себе домой, конечно, но там никто не брал трубку. Полицейские, которые поджидают меня там, не ответили. Весьма ловко! — Он самодовольно, искренне рассмеялся. — Пойди я домой, меня бы сразу же арестовали, и кто знает, когда я смог бы вас увидеть. А мне непременно надо было вас повидать.

— Меня? — Я чувствовал, что мой мозг отказывается понимать, и как я ни старался выстроить свои мысли в более или менее логической последовательности, у меня ничего не получалось.

— Фрау Талер сообщила мне, что вы проживаете в «Кайзерхофе». Предчувствуя ваш вопрос, скажу — это ей сообщил детектив. Детективы — болтливые джентльмены, как ни странно. Они невольно сообщили ей довольно много подробностей. Гораздо больше, чем выудили у нее, — весело рассмеялся он. — А уж она, в свою очередь, передала их мне.

«Интересно, — думал я, — действительно ли фрау Талер сообщила ему эти подробности, или же, может быть, их передал ему детектив, такой, как Гейер, например?»

— Она также упомянула вашего брата Вернера. Лилиан сообщила мне ужасные вещи о нем… Кошмарный брак! Но вы были первой любовью Лилиан, — улыбаясь, сказал он. — Я уверен, что вы краснеете от стыда.

Я чувствовал, что краснею, но не от стыда, а от ярости. Я не мог сказать ни слова.

— Лилиан часто говорила мне о вас, — продолжал он. — Да, мне многое известно. Лилиан вас действительно любила. Она записала номер вашего телефона на обратной стороне моей фотографии, которая хранилась в медальоне… Было время, когда я действительно ревновал, вы можете себе это представить. Но затем…