Тайный заговор Каина

— Меня ваше мнение не интересует, инспектор. Теперь меня судить будут другие. К счастью, они будут не столь обидчивы, как вы.

— Герр Парадин…

— Не ему меня судить! Он только мой обвинитель… — перебил Делакорте.

— Вас это сильно беспокоит? — покраснев от гнева, спросил Эйлерс.

— Нет, ничуть, — тихо ответил Делакорте. — У меня есть доказательства. У меня есть также свидетели, которые подтвердят правильность моих утверждений о том, что Альбрехт доносил на меня, что он называл меня противником режима, что…

— Вы были противником режима? — медленно спросил Эйлерс.

— Конечно, инспектор. У вас неважный вид. Что-нибудь случилось?

— Мне плохо, — ответил Эйлерс. — И не только потому, что вы явились в эту комнату. Я уже давно чувствую себя плохо в этом городе.

— Я тоже, — заявил Лансинг. — Хотя, должен сказать, что разговор с вами, профессор, значительно усилил это чувство.

— Вам придется ответить за эту наглость.

— Я в этом убежден, — улыбаясь, сказал молодой инспектор. — Но я должен был сказать об этом, иначе бы меня хватил бы удар. Но мы готовы выслушать вас относительно того, что виноваты не вы, а профессор Альбрехт, с которым вы так доблестно сражались.

— Это сущая правда. Разумеется, вы можете не верить мне, — продолжал Делакорте. — Именно по этой причине я бесследно исчез после войны. Иначе мне никто бы не поверил. И вот я здесь. Теперь я намерен говорить. Но теперь я изложу все в совершенно ином аспекте. Здесь совершенно невозможно стало жить. Невозможно стало дышать в этом царстве несправедливости и коррупции! Вы просто не можете себе представить, герр Марк, насколько изменилось мнение общественности о некоторых господах за последние двадцать лет.

— Мнение тех, кто помогал вам и опекал вас двадцать лет тому назад, — с отвращением прокомментировал Эйлерс.

— Почему мне помогали? Потому, что я знал о них все. Тогда они были кротки и покорны. А сегодня, можете мне поверить, все должно измениться. Нельзя допустить, чтобы меня уничтожили те негодяи, которые считают, что я слишком влиятелен и опасен. Когда я начну говорить, возникнет скандал, который может до основания потрясти Германию! Я также уверен, что вы примете самые строгие меры безопасности для моей защиты. До сих же пор, господа, вы действовали не очень эффективно.

Эйлерс встал. На какое-то мгновение мне показалось, что он хочет ударить Делакорте. Эйлерс злобно смотрел на него, весь красный от ярости.

— Может, вы думаете иначе? — любезно спросил Делакорте. — Что это были за полицейские в отеле «Кайзерхоф»? Вы арестовали человека, бросившего дымовую шашку! А может, их было несколько? И вообще, вы арестовали еще кого-нибудь?

— Многих, — ответил Эйлерс. — Как только мы получили сообщение от управляющего отеля, мы выслали на машинах отряд по борьбе с беспорядками. Извините, герр Марк, за то, что вам пришлось так долго ждать. Я как раз намеревался позвонить вам, когда поступило это сообщение.

— А преступники, конечно, не дождались прибытия машин с полицией, — усмехнулся Делакорте. Ему явно доставляло удовольствие провоцировать Эйлерса. — Благодарю вас, инспектор, теперь я спокоен. — Он косо взглянул на меня. — Я убежден, что и герр Марк тоже не уверен в своей безопасности.

— Довольно скоро вы измените свой тон, — спокойным, ровным голосом сказал Эйлерс.

— Посмотрим, посмотрим. Вы, кажется, не совсем в форме, инспектор. Устали? Беспокоитесь? Могу вас заверить, что я постараюсь создать вам еще больше трудностей и лишь только для того, чтобы показать, что я серьезно намерен очистить Трювель. А теперь позвольте вас спросить: где инспектор Фегезак?

— Вам это ни к чему. Откуда вы его знаете?

— Где он?

Лансинг подошел ближе.

— На автобане Хельмштадт-Ганновер. Там возникли беспорядки.

— Ах, да. Стрельба, Эриксен и Гейер. Ваши офицеры, да?

— Откуда вам известно…

— Птичка мне сообщила. Господа, сейчас, вероятно, слишком поздно, но я бы посоветовал вам по крайней мере арестовать Фегезака, если он, конечно, еще в Европе или в стране, выдающей политических преступников.

— Политических преступников?

— Настоящее имя инспектора Фегезака — Вольдемар Беттгер, бывший оберштурмбанфюрер СС.

Эйлерс пристально посмотрел на Делакорте. Тот спокойно закурил сигарету.

— До сих пор его нигде не могут найти. Его фотографии и приметы находятся в досье уголовного розыска. — Делакорте повернулся ко мне. — Фегезак был в моем доме, когда вы прибыли туда утром, не так ли, мой друг?

— Да.

— Думаю, что он видел, как вы взяли мою фотографию.

— Каким образом…

— Иначе бы он не сбежал. Так вот: ухмылялся ли он, когда вы брали фотографию?

— Да, он ухмылялся…

— Узнаю старика Беттгера. Впрочем, ничего не поделаешь. — Делакорте выпустил облако дыма. — Люди ухмыляются, улыбаются. Различные улыбки по разным обстоятельствам. — Я подумал о брате. Делакорте был прав.

Эйлерс взял с полки толстую книгу, полистал страницы и наконец сказал:

— Вы правы, здесь есть фотография, его приметы. Особые приметы: спазматическая улыбка.

Эйлерс положил открытую книгу на письменный стол и пристально посмотрел на Делакорте. Лансинг поспешно вышел из комнаты.