Таёжная повесть

Пока шел дождь, Мешок ни разу не появлялся. Лишь однажды ночью прогрохотал пустым тазом, куда обычно ему насыпали овес, и опять скрылся в своём городе. Конь вел себя по-скотски, чем и являлся на самом деле. Услышав удары по его любимой посуде, он наконец-то вышел из кустов, наивно представляя, что его сейчас угостят тройной пайкой овса. Но вместо этого на него надели седло и сунули в зубы кусок железа. Если бы не побочень, он давно бы смылся. По его разумению, хозяин обошелся с ним грубо и несправедливо, что подтверждалось наваленной кучей. Спотыкаясь и пробуксовывая на раскисшей дороге, Михаил направил коня к нижнему броду. Увидев бурлящую речку, у него отпало всякое желание переходить в этом месте вброд. Да и сколько он ни пытался заставить коня войти в клокочущую речку, тот пятился назад, выпучив ошалелые глаза. Была еще дорога через второй брод, более пологий, но и там, наверное, было не лучше. Однако выбора не было. Ручей Мешок одолел со второй попытки, выискивая места помельче.

Второй брод превратился в настоящее море. Посредине этого моря, в буквальном смысле слова, пролетала Столбовка, бешено пронося мимо разный лесной хлам. Вокруг летали вороны, не предвещая ничего доброго. Дождь немного поредел. Где-то засветило в просветах солнце, но впереди всё ещё оставалась Столбовка. Больше всего волновало течение, глубина не пугала. Заход в реку был плавным, и, зайдя по брюхо, коню уже не было пути назад.

–Толи ещё будет, -непонятно кому произнёс вслух Мишаня. Тут же он вспомнил своего прошлогоднего необычного гостя. «Вода… Откуда она взялась? Уж не труппы это убиенных африканских слонов и баобабов?» Он попробовал себя подбодрить, но получалось не очень. Столько воды в этих речках он ещё не видел. Что-то зловещее было в тех словах незнакомца, когда он смотрел на чёрный поток воды. Толи ещё будет…

–Дома напьешься, – отдернул он погрустневшего коня. Конь вынул морду из воды и покосился на хозяина. – Давай, Мешок, пошел, – понукал он мокрое животное. – Но! Кому говорят! Или тебя стадо плывущих покойников напугало?

Ощутив на своих боках острые каблуки, конь вошел в стремнину, переваливаясь с ноги на ногу. Когда он поплыл, вода едва не вырвала Мишку из седла. Потеряв под ногами дно, конь вытянул голову против течения и начал плавно выгребать, как корабль, к противоположному берегу, сплошь затянутому ивами. Берега, как такового, и не было. Он был под водой. Стеной из воды торчали ветки высохших деревьев, ходившие ходуном от бешеного напора. Мишку охватил страх оттого, что его медленно стаскивало мимо прохода. Тело коня уже полностью было под водой, и только голова с частью длинной шеи была над поверхностью. Мишка крепко ухватился одной рукой за гриву, давая коню самому решать, что делать. Другой он не выпускал луку седла, с трудом сдерживая натиск течения. Самое страшное было попасть под острые ветки, торчащие из-под воды. Конь мог легко пропороть себе брюхо. Мишка вспомнил, что ниже, в ста метрах, речка выходила к полю, и если он сможет развернуть и направить коня вниз по течению, то ему, может, удастся выйти «сухим» из этой передряги. Он с силой потянул за левый повод. Конь захрипел, едва не зачерпнув ушами воды. Река сделала свое дело и развернула животное по течению. Теперь, когда течение охватило Мишку со спины и, подхватив своими «лапами» коня, сбавило силу, Михаил почувствовал облегчение. Вокруг проносились затопленные берега. Где-то под водой пролегало старое русло реки, когда-то похожей на ручей. Он внимательно следил за берегом, не давая возможности коню приближаться близко к деревьям. Почувствовав всю важность момента, Мешок монотонно работал копытами, громко фыркал, оглядывая огромными, напуганными глазами проносящийся берег. Мишке вдруг стало весело. Он, словно на барже, плыл по стремнине, уверенно управляя похожим на дракона конем. В душе все загорелось. Вдруг он заметил впереди огромный водяной бугор. Это могла быть подводная коряга или дерево, застрявшее неизвестно каким образом. Мишку охватило волнение. Под мощным напором воды огромная коряга ходила ходуном, и торчащие из нее острые сучья вселяли ужас. Конь тоже заметил страшное на своем пути и, подчиняясь инстинкту, стал разворачиваться против течения, подставив весь свой бок напору реки. Мишка с трудом удерживался на коне. Он понимал, что если течение столкнет его, то пиши пропало. Под водой он не сможет освободиться от стремян, в которых его мокрые сапоги, отяжелевшие от воды, застряли напрочь. Глаза коня налились животным страхом перед чудовищем, по его телу пробежала мелкая дрожь. Мешок издал дикое ржание и стал судорожно вырывать из-под себя пустоту. В одном месте он почувствовал под ногами дно, скрытое водой. Это придало ему прыти. Он с силой оттолкнулся и, почти вылетев из воды, зацепился передними копытами за прибрежные кусты. Сделав еще один рывок, конь влетел в самую гущу сплетенных веток и с грохотом, прямо брюхом, приземлился среди деревьев.