Тайрин

Тайрин уткнулась в рисунок, успев заметить виноватую улыбку новенькой. Си… что за имя такое? Из какого она народа? На атуанку не похожа, хоть и светленькая, на дигосов тем более. И уж конечно, не хэл-марка. Она похожа на итарийку, но разве остался в живых хоть один итариец? «Так ведь и хофоларов не осталось», – хмыкнула Тайрин. Да разве это так уж важно? Какая разница, на каком языке тайком говорят у нее дома и каким богам молятся, спрятавшись в подвалах и на чердаках? «Надо помочь ей освоиться, – подумала Тайрин, раскрашивая очередного солдата в батальной сцене на весь разворот, – она здесь самая маленькая и такая, кажется, доверчивая, совсем как я пять лет назад».

Сердце вдруг залила тоска. Как давно она не танцевала! Не входила в круг лит, не кружилась на лугу за стеной… Ей будто бы и самой это больше не было нужно, будто книги заменили танец, вытравили его из ее крови, заставили разлюбить, забыть, заменив страстью к поглощению букв и историй. И вроде бы она не была против, она бросилась в этот поток и не хотела выныривать, но иногда, глядя в зеркало, она себя не узнавала. Черты лица словно расплылись, стали другими, более неприметными, невыразительными; выцвели рыжие волосы, исчез блеск в карих глазах. Однажды она услышала, как мама грустно сказала папе:

– Наша белочка превратилась в мышонка.

Сначала Тайрин рассердилась: никакой она не мышонок! Она белка! Ловкая, рыжая, быстрая белка! Но потом подумала, что быть неприметной серой мышкой совсем не плохо – так легче жить в Библиотеке, где все следят друг за другом, только и ждут, чтобы ты нарушила какое-нибудь правило! Она подумала так и не заметила, что волосы еще чуть-чуть поблекли.

Даже имя стало другим. Мастер Гута, а за ним и все остальные звали ее Тари. Вроде бы ее имя, а вроде бы и нет. Мягче, короче, проще. Незаметнее. Тари. Она не слышала в этом имени музыки, под которую можно танцевать, только шуршание пера по листу.

«Может, меня отравили? – думала она, сидя над книгой о битве, которая была полвека назад. – Может, не зря книжники запрещают нам учиться читать? Может, это для нашего же блага? Но бабушка говорит, что раньше все хофолары умели…» Она вспомнила прочитанные тайком книги: «Битва при Даринге», «Сто подвигов императора Вандербута IV», «Детство и юность первого императора», «История Рилы»… Все они были примерно об одном и том же: о силе и величии Империи, о том благе, что принесло объединение земель и прекращение вечных междоусобиц. Прочитав их, Тайрин даже как-то по-другому стала относиться и к книжникам, и к самому императору.

Ведь книги не лгут.

Она смотрела сквозь каплю на рисунок «Битвы при Коули». Мастер Гута сказал, что ее заказал наместник Рилы, его отец был участником битвы.

– Сам наместник будет читать, Тари, ты уж постарайся.

Тайрин давно заметила, что вечно недовольный всем мастер Гута изменил к ней отношение. Стал меньше придираться и, конечно, не ставил больше в угол, хотя Бьёке иногда туда еще попадала. Когда Тайрин рассказала об этом Тинбо, он сказал:

– Чему тут удивляться, ты же очень стараешься. Мой мастер давно меня хвалит.

Но расторопный и талантливый Тинбо заслуживает похвалы, а она, бывает, до сих пор ставит кляксы (и приходится перерисовывать весь лист!) и забывает закрыть краски. А ведь она работает в Библиотеке уже пять лет! Есть отчего прийти в ярость мастеру Гуте. Но он, наоборот, почти совсем перестал ее ругать.

«Потому что он не подозревает, что я научилась читать, – думала Тайрин, – и владею словами не хуже любого книжника. Узнай он, и мне конец. Выпорют на площади при всех, сошлют в шахты, как ту женщину». Тайрин содрогнулась. Недавно весь город согнали на площадь Славы, чтобы ни один горожанин не пропустил зрелище: к столбу посреди площади была привязана женщина, ее били кнутами двое солдат, пока она не потеряла сознание и не повисла на веревках безжизненной куклой. Глашатай объявил:

– У Дары Элиофы была найдена книга – травник Атунского леса. И так как Дара Элиофа не призналась, где украла книгу и как научилась читать, суд достопочтенных книжников приговорил ее к публичной порке и пожизненному заключению в шахтах. Книга передается на хранение в Библиотеку.

Мама и бабушка плакали, ведь это та самая Дара, что лечила травами. У нее и от зубной боли было полоскание, и от живота… Она и к Элту приходила, когда он чуть не умер, сразу после рождения, она спасла его, за что же с ней так?

Тайрин передернула плечами и чуть не поставила кляксу. Ну что такого в книгах? Она прочла их уже немало, но не увидела ничего преступного, одно сплошное прославление императоров, Империи, книжников. Вдруг она застыла, не успев оторвать кисть от листа, отчего на лице солдата расплылось бурое пятно. Конечно! И как она сразу не догадалась! Просто книги бывают разные! Те, что читала она, об одном и том же, но травник Атунского леса не может прославлять Империю, он о чем-то другом! И он хранится здесь, в Библиотеке! А что, если есть совсем другие книги?