Так и будет?

Он покашлял, посмотрел еще раз на часы и оглядел комнату в пепле. Из-за шторы пробивался луч утреннего солнца, расталкивающего пыль и дым в комнате. Пьер глубоко вдохнул и скрючил лицо так, будто съел лимон и запил холодной водой, — от свежести в комнате не было и следа. Он одернул шторы — свет ударил в комнату так, что, если бы он издавал звук, грохот стоял бы, как от Царь-колокола.

После штор, быстрым движением «вверх-на себя» он полностью открыл окно, хотя обычно приоткрывал форточку. Свежий холодный утренний воздух облил Пьера и понесся мимо волной Индийского океана, окатив всю комнату своей свежестью.

Комната за несколько мгновений превратилась из душного, темного и задымленного барака в знакомый белый холодный пик Эвереста. Пьер вдохнул прохладу города и подумал, что можно пройтись по улице после кружки кофе…

Пьер неспешно брел по улице, наслаждаясь тишиной. Город и тишина — понятия несовместимые для мегаполиса с метро, баннерами, автомобилями и тысячами людей, с которыми ты сталкиваешься ежесекундно. Красноватыми глазами он обнимал весь город сверху донизу и думал, почему он вообще ищет смысл жизни, пытается поймать неизвестного ему Монаха, читает сотни строк философских учений ежедневно, раздражается от гигантского потока информации и нерациональных покупателей.

Он же помнит, каким он был раньше — радостным, любящим и мягким ребенком. Он мог жалеть и прощать, он желал только добра людям, не понимал и не принимал жестокость и применение силы, только если направленную в правильное русло из добрых побуждений. Как Солнце. Студент из него получался довольно увлеченный, живой, активный. Он искренне верил, что с помощью экономики можно достичь пребывания людей во всеобщей любви. Он воспринимал в институте деньги, как инструмент достижения, а не как объект поклонения. Деньги — это кровь городов, но не все тело, а тем более не душа.

Он думал, что, закончив институт, ему удастся попасть во Второй ранг правления и со временем стать Главным Идеологом. Он бы настроил идеологию Государства таким образом, что отношение населения планеты к деньгам и материальным благам было бы несерьезным и прохладным. А первостепенно важно воспринимались бы ценности человеческой жизни, природы, развития человека, как высокоморального и духовного существа, а не как сейчас — банкомат на ножках. Развитие промышленности носило бы рекомендательный характер — если необходимо для улучшения жизни, то рекомендуется произвести, а если только захламит, то не рекомендуется. И это «не рекомендуется» было бы почти запретом, ведь произнесено вторым рангом…

Главными вопросами дня были бы «сколько прочитал?», «где был?», «что смотрел?». Безусловно, сейчас эти вопросы тоже задаются, обсуждаются и являются до сих пор главными и интересными. Но над вопросами «где путешествовал?», «что видел?», «кто вчера выиграл?» и «как там дела у дальних родственников?», возвышается Он.

Главный вопрос десятилетия, Префект вопросов дня, лидер по числу задавания, лидер по числу задавания незнакомым людям, лидер по числу задавания в качестве первого за день, безоговорочный победитель, держащий первенство вопрос:

«Сколько денег заработал?»

Среди размышлений Пьера в голове будто раздался гонг вместе с этим вопросом, как на боксерском ринге.

Он очень хотел, будучи студентом, чтобы денег хватало всем, и все занимались тем, к чему испытывали интерес и внутреннюю тягу, а не тем, что просто увеличивает количество денег в мире и карманах населения. Он хотел, чтобы люди подходили к жизни с душой, и жили не в погоне за выживанием, а развивались духовно и морально.

О выживании вопрос сейчас не стоит — еда, вода и кров над головой есть у каждого, но население все равно продолжает бежать, гнаться за средством получения этого. Бежать, не замечая самой жизни, не замечая законов природы и не соблюдая их. Так к чему же мы придем?

Пьер, окончательно расходившись, снова вспомнил, почему он ищет истину и почему читает литературу. Он вспомнил, как шли годы, опыт копился, а приоритеты менялись на первой в его жизни работе…

Глава 10. Совет

Десять лет назад, молодой двадцатидвухлетний Пьер после окончания института устроился на первую в жизни работу экономоведом в Экономсовет при Правительстве Единого Государства, как один из лучших студентов. Именно там он набил первые шишки и впервые разочаровался в законах жизни, которую проживает подавляющее большинство населения.

Он не хотел переворачивать игру и идти по головам — он был не карьеристом, а идейным человеком. В один из дней в должности экономоведа, он предложил: «Может стоит понизить норму создания Родуена для штатных режиссеров, снимающих о вечных ценностях? А то на фоне рекламы в фильмах вечные ценности как-то растворяются, и главенствующая роль достается не истине, а опять Родуенам и рекламе».