Так начиналась легенда. Лучшие киносценарии

– Хоть один в семье умный оказался, – скрывая за ворчбой радость, говорит Трубников Надежде Петровне.

– …Егор Иваныч! – слышится истошный женский голос. – Егор Иваныч!

Подбегает раскрасневшаяся, с мокрым лицом старуха Самохина.

За ней бегут Нюра Валежина и другие работницы молочной фермы.

– Егор Иваныч! – Она всхлипнула. – Прасковья померла!

Трубников мертвенно побледнел.

– Ты что брешешь? Я утром ее видел!

– В одночасье скрутило! Подошла к сепаратору, схватилась за сердце и упала Мы ей зеркальце ко рту – не дышит.

– Доктора надо! Темнота!

– Был доктор, – говорит, подходя, Кочетков. – Ей уже не поможешь.

И как нередко бывает во время несчастья, откуда-то враз набежало множество людей.

– Вели вывесить траурные флаги, – говорит Трубников Кочеткову и, приметив его неуверенное движение, твердо добавляет: – Да, флаги! Страна потеряла государственного человека!

Полощется траурный флаг. Улица запружена народом.

У крыльца дома, где прожила свою долгую жизнь Прасковья, стоит грузовик со снятыми бортами, обтянутый темной материей, – убранная цветами платформа. Двери распахиваются, и возникает гроб, который несут на своих плечах: впереди Трубников и Кочетков в военной форме, при всех регалиях, за ними – Игнат Захарыч, кузнец Ширяев, Павел Маркушев и плотник Коршиков. Затем появляются Нюра Валежина и Лиза Маркушева, несущие на подушках награды покойной – Золотую Звезду и орден Ленина.

Гроб устанавливают так, что мертвое лицо Прасковьи обращено к улице. И такая сейчас тишина над деревней, что негромкие слова Трубникова, обращенные к усопшей, слышны всем:

– Принимай парад, Прасковья!

Трубников шагнул вперед и взмахнул кнутом.

Оглушительно, словно ружейный залп, хлопнул пастуший бич.

И тут же в конце улицы ему ответил другой…

…третий…

…четвертый…

И впервые, собранное воедино, тысячное колхозное стадо потоком устремилось по улице, мимо гроба Прасковьи.

Идут могучие красно-пестрые холмогорки с тяжелым выменем, идут черные с белыми мордами задастые ярославки, идут остфризы, белые с вкраплением черного, угольно-черные с белыми пролысинами и веселой сорочьей расцветки; идут коровы с рогами круто выгнутыми, как у муфлона, только в другую сторону, с рогами торчком, как у кашмирской козы, с рогами в виде маленьких острых ножей.

Сшибаясь боками, вздымая густую медовую пыль, проходят коровы перед мертвой старухой и поворачивают морды к потонувшему в цветах гробу.

Идет стадо, такое огромное и величественное и вместе беспомощное без ежедневной, ежечасной заботы человека.

А Трубникову, стоящему возле гроба, вспоминается другое стадо: несколько жалких, тощих, облепленных навозом одров, которых Прасковья хворостиной выгоняла на первый выпас после зимней бескормицы. Вот с чего началось нынешнее великое стадо, проходящее сейчас по деревенской улице.

А та, что отдала этому столько труда и сердца, что первая отозвалась Трубникову, когда еще никто в него не верил, мертвыми, невидящими глазами провожает своих питомиц.

Но вот отдалился слитный топот многих тысяч копыт, и грохнула медь оркестра…

ФИЛЬМОГРАФИЯ

«Председатель» (2 серии). «Мосфильм». 1964.

Автор сценария – Ю. Нагибин. Режиссер-постановщик – А. Салтыков. Оператор – В. Николаев. Художник – С. Ушаков. Композитор – А. Холминов. Звукооператор – Н. Кропотов.

В ролях: М. Ульянов, И. Лапиков, Н. Мордюкова, К. Головко, В. Этуш, А. Дубов, В. Владимирова, В. Невинный, Н. Парфенов, А. Кашперов, А. Богданова, А. Трусов, А. Крыченков, С. Курилов, Л. Блинова, А. Галченков и другие.

Так начиналась легенда

Пасмурный ноябрьский денек Ветер морщит воду разливанных луж, затопивших деревню Шахматово, что лежит посреди гжатской равнины. По окоему луж изгнивает палая листва. У крыльца избы-пятистенки застоявшаяся тройка переминается в жирной грязи. Позвякивают бубенчики на дуге коренника, хомутах и сбруе пристяжных. В их гривы и хвосты вплетены алые ленты. Кони запряжены в телегу, пышно набитую просяной соломой.

Распахнулась дверь из сеней – сваха и дружка вели невесту в фате и стареньком плюшевом пальтеце поверх белого венчального платья. Из-под юбки виднеются грубые мужицкие сапоги. У невесты терпеливое, приветливое, крепкое, в скулах, лицо, легкая, будто сострадательная улыбка.

Следом выходят немногочисленные родственники. Невесту подхватили под руки и трижды обвели вокруг возка. Чавкают по грязи сапоги. Дружка помог невесте забраться в телегу. Она истово перекрестилась на все четыре стороны.

– Родителев сюда! – зычно крикнул нарядный возница с перьями на шапке.

– Нету родителев! – отозвался дружка. – Сироту выдаем!..

Возница дернул вожжи. Кони выхватили телегу из грязи и враз пошли ходко.

Венчание в деревенской церкви. Темные лики святых, свечи, ладанный дым. Перед алтарем – невеста и жених. Избранник шахматовской сироты – примерно одних с ней лет, поджар, смугловат, с темным озорным глазом.

Священник спрашивает, согласна ли раба божья Анна взять в мужья раба божьего Алексея и согласен ли Алексей принять Анну…