Читаем Так, наверное, не бывает… полностью

Прислушаешься к осени?Она всегда негромкая.Обычно мимо вовсе мыПроходим, мы спешим.Лишь изредка внутри кольнетТакое незнакомое,Когда внутри рыдает дождьИ грустно без причин.Наверное, все это тыПрослушал на урокеКогда Есенин с ПушкинымНам чудо приоткрыли.Но ты решил ненужноеВсе это, эти крохиОткрытия несложногоМы все давно забыли.И все же осень тихая,Туманная волшебница.Нам скрипкой пропиликаетНачавшийся роман.Он обречен на пыльное,На книжное забвение.Мы заняты, мы сильныеНам осень не нужна.

Еще слипаются глаза

Еще слипаются глаза,Лениво ложкой чай мешаю.Без солнца утро рассказатьМне новый день опять решает.И я надеюсь, что оноНе будет серым и унылым.И разговор пойдет легко,Не прячась за словесным дымом.Не думая, что нас сдадутБолтать мы будем обо всемНесправедливости все тутРешим пока чай вместо пьем.И утром легкий на подъемДень молодой со мной поедет.Ведь он уверен надо все —Помочь, поправить или сделать.И день так быстро постарев,В усталый вечер превратится.Он, как усталый старый левНа сделанное облокотится.И ночь моих усталых векКоснется мягкою рукою,Спи беспокойный человек,Я сутки за тебя закрою.

Маразм крепчал

Маразм крепчал, все меньше было смыслаВо всем что за день думал, делал, произнес.Что все внутри до слякоти раскисло,И эта вонь так сильно била в нос.Все больше ощущение, все ближе,Что лучшее, что можно сотворить —Закрыть все двери в этой пирамидеИ проводить всех, кто мешает жить.Представь на миг, коллапс случилсяИ вечером единственный итогРаботы днем внезапно изменилсяНе сколько «палок», а кому помог.И сразу станет многое понятноЧто этот всё крепчающий маразмНепросто вытравить, верните нам обратноС ним просто и так легче нам.

Мы стаптываем жизнь

Мы стаптываем жизнь как башмакиИ превращаем время в километры.А иногда достаточно лишь ветраЧтоб стало вдруг приятно у щеки.Достаточно бывает просто знать,Случайно попадая в повороты,Что все, что называешь ты работой,Возможно не захочешь вспоминать.Ты вспомнишь дождь, на кончиках ресниц,Внутри немыслимое ощущение,Что сделано все правильно. МгновениеОставит в памяти лишь выражение лиц.Потом забудутся их имена, детали,И все же это будет после греть,Когда присев на горизонт смотреть,Ты вспомнишь все, что чьи-то губы прошептали.Достаточно спасибо и улыбки.Тогда поймешь, что было все не зря.Хотя бы кто-то помнит про тебяИ может быть простят твои ошибки.

Рыжий фонарь

Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Движение литературы. Том I
Движение литературы. Том I

В двухтомнике представлен литературно-критический анализ движения отечественной поэзии и прозы последних четырех десятилетий в постоянном сопоставлении и соотнесении с тенденциями и с классическими именами XIX – первой половины XX в., в числе которых для автора оказались определяющими или особо значимыми Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Вл. Соловьев, Случевский, Блок, Платонов и Заболоцкий, – мысли о тех или иных гранях их творчества вылились в самостоятельные изыскания.Среди литераторов-современников в кругозоре автора центральное положение занимают прозаики Андрей Битов и Владимир Макании, поэты Александр Кушнер и Олег Чухонцев.В посвященных современности главах обобщающего характера немало места уделено жесткой литературной полемике.Последние два раздела второго тома отражают устойчивый интерес автора к воплощению социально-идеологических тем в специфических литературных жанрах (раздел «Идеологический роман»), а также к современному состоянию филологической науки и стиховедения (раздел «Филология и филологи»).

Ирина Бенционовна Роднянская

Критика / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия