Так не бывает. Шепот противоречий (СИ)

Но мозг быстро обрабатывает информацию, перебирает все последние сцены, дни, останавливаясь на вечере, когда Ян велел мне больше не появляться в особняке. Неужели он? Неужели его рук дело и он реально сдержал слово?

Не найдя ответа в своём сотовом, быстро собираюсь и покидаю квартиру.

* * * *

Когда приезжаю на остановку неподалёку от вуза, звоню подруге. Ритка встречает меня на крыльце центрального входа.

— Чего так долго?! — возмущённо шипит девушка и хватает меня под руку, едва не тащит в родные стены универа.

— Я же сказала, что приеду минут через сорок, не раньше! Пробки ве…

— Ладно-ладно, — меня наглейшим образом перебивают. — Николай Никифорович мне уже всю плешь проел. За это время раз пять подошёл. Всё спрашивал: где ты и когда соблаговолишь явиться? — наигранно деловым тоном произносит последние слова подруга.

— А самому позвонить-то не судьба было? — вздыхаю. — И что вообще за партизанские игры? Ты объяснишь мне, наконец, что происходит? — поведение Ритки кажется мне очень странным. А желание ректора уделить внимание моей скромной и по всем фронтам абсолютно не примечательной персоне вообще вызывает состояние глубочайшего недоумения.

— Я сама толком ничего не понимаю, — шипит девушка так, словно рассказывает мне какую-то военную тайну и боится, что об этом узнает кто-то ещё кроме нас. Мы быстрым шагом минуем длинный коридор первого этажа, поднимаемся по лестнице на второй.

— Этот изверг выцепил меня после пар, — продолжает Ритка, — начал расспрашивать, мол, общаюсь ли я с тобой и как близко? Работаешь ли ты и где проживаешь в данный момент?

— Что за странные вопросы? — настораживаюсь.

— Вот и я о том же подумала, — кивает девушка. — Потом ещё спрашивал какую-то фигню, о твоих родителях и их материальном благосостоянии.

— Чего? — резко останавливаюсь, смотрю на Ритку вконец ошарашенными глазами. — А при чём тут мои родители и их благосостояние?

— А мне откуда знать?! — возмущается она и снова тянет за собой. — Вот щас сама у него и спросишь.

Мы останавливаемся у двери с табличкой «Ректор».

— Бред какой-то, — перевожу хмурый взгляд с подруги на кабинет Николая Никифоровича.

— А, — вдруг вспоминает Ритка, наконец, отцепившись от моего предплечья, — ещё он выспрашивал: есть ли у тебя братья и сёстры? И родные ли они или сводные?

Смотрю на подругу так, словно она только что спросила не о моих ближайших родственниках, которым мои любимые мама и папа тоже приходятся родителями, а о процессах ядерного синтеза в квантовой физике.

— Знаешь, я что-то уже перехотела туда идти… — порываюсь свалить на фиг из этого дурдома, но мне не дают:

— Не смей! — шипит Ритка, снова вцепляется в руку мёртвой хваткой. Вроде с виду всегда такая хрупенькая и воздушная девочка, а временами я поражаюсь силушке, что скрывается в этих её поистине женских рученьках. — Если уйдёшь, этот монстр меня потом с потрохами сожрёт!

И тут я не могу не согласиться. Николай Никифорович всегда был кем-то вроде местной страшилки. Есть городские легенды, а у нас университетские. И звание это он заслужил явно не за геройские заслуги перед вузом, а скорее наоборот. Наш ректор являлся человеком чрезвычайно консервативным, строгим и требовательным. И временами эта его требовательность могла граничить с чем-то сродни «глубокой степени психопатии» или одержимости. Проще говоря, он терпеть не мог, когда его приказы (а иначе это не назвать) подвергались обсуждению или не выполнялись вовсе. А тогда… пиши пропало. Насколько мне известно, его всегда побаивались не только студенты, но и преподаватели. А временами даже обслуживающий персонал.

— Ладно-ладно, — сдаюсь я и обречённо вздыхаю. — Пойду.

Ритка вновь отпускает мою руку, провожает сочувственным взглядом:

— Удачи.

— К чёрту, ага.

Коротко стучу и открываю дверь. Сразу вижу уже знакомого мне секретаря.

— Здравствуйте, — робко произношу я, когда сталкиваюсь с несколько недовольным взглядом светловолосой женщины лет так сорока. Забавно, но за столько времени учёбы я так и не смогла запомнить, как её зовут.

— Здравствуйте, — кивает она в ответ чуть мрачно.

— А… я… Я к Николаю Никифоровичу. Он… кажется, ждёт меня.

— А вы, собственно, кто?

— Я? — окончательно теряюсь, так и продолжая стоять в полуоткрытых дверях.

— Да, вы, — взгляд секретаря становится ещё суровее.

— Я… Алёна. Алёна Гронина.

Строгая женщина-секретарь снова смеряет меня взглядом, после нажимает какую-то кнопку на стационарном телефоне и сообщает мягким, едва не любовным тоном:

— Николай Никифорович, к вам некая Алёна Гронина. Говорит, вы её ожидаете.

— Да, пусть войдёт.

От голоса ректора мгновенно пересыхает в горле и хочется сбежать. Но позади Ритка, которая при необходимости затащит меня на аудиенцию к «извергу» силком. Робко киваю, подхожу к следующей двери, стучу и сразу вхожу в кабинет. Замираю.

— Здравствуйте, Николай Никифорович. Вы хотели м…

— Здравствуйте, госпожа Гронина, — невоспитанно перебивает мужчина и указывает жестом на один из стульев, что стоят напротив его стола. — Присаживайтесь.