Такая долгая жизнь. Записки скульптора

Не знаю, как происходил обмен опытом, но он продолжался до вечера, и мои ребята вернулись домой довольные, веселые и сказали, что пригласили немцев нанести им ответный визит в Дрезден и продолжить понравившийся им обмен опытом. Для этой цели они запаслись ящиком водки и несколькими ящиками пива.

Неожиданно коллеги из Мейсена появились на площадке около памятника рано утром, в самом начале рабочего дня. Затянувшийся обмен опытом мог сорвать все намеченные сроки, и я попросил перенести встречу на несколько часов, чтобы успеть в этот день хоть что-то сделать. Это была моя ошибка. Немцы вежливо согласились, но в назначенный час почему-то не пришли. Немного погрустив, мои ребята решили, что не пропадать же добру, и то, что предназначалось, по крайней мере, пятнадцати или двадцати гранитчикам, вечером выпили сами.

Следующие два дня они с трудом заползали на леса, ложились на голые доски, и с лесов раздавался мощный храп. Конечно, именно в этот день из Москвы приехал директор художественного фонда проверить, как работают наши представители за рубежом. Он готов был к некоторым сюрпризам, но такого зрелища не ожидал. Мне пришлось целый день поить его, чтобы он успокоился и не забрал мою бригаду в Москву.

Несмотря на многие трудности и задержки по независящим от нас причинам, открытие памятника в городе, где Ленин никогда не был, состоялось в срок. На площади, которая по этому случаю была переименована из Австрийской в Ленинскую, собралась стодесятитысячная толпа дрезденцев.

В отличие от того, как бывает у нас, честь потянуть за ленточку и сбросить покрывало была предоставлена не знатному рабочему и не первому секретарю нашего горкома Аристову, который приехал на открытие памятника, а автору памятника и секретарю окружкома Дрездена Хансу Модрову.

Я много раз присутствовал на открытии моих памятников и не помню ни одного случая, чтобы покрывало нормально спало со скульптуры. Обыкновенно зацепившееся за что-нибудь полотнище яростно пытались сдернуть руками, потом срочно приносили откуда-то длинный шест. Когда и это не помогало, водружали пожарную лестницу. К этому времени гимн, который начинали исполнять в момент, когда происходила первая попытка потянуть за ленточку, давно уже заканчивался, наступала тягостная пауза, и вся торжественность момента постепенно исчезала.

Для того чтобы избежать подобных неприятностей, мне пришлось вылепить точную шестидесятисантиметровую копию памятника. Из Карл-Маркс-Штадта пригласили специалиста, который сшил маленькое покрывало для этой модели, привязал внизу миниатюрные мешочки с песком. Затем мы проверили, как будет работать система лент, и после этого было сшито большое покрывало в увеличенных пропорциях и мешки для песка в отношении 1:6.

Ночью перед открытием памятника мы все с обер-бургомистром Шиллем, Хансом Модровым и остальными руководителями города трижды сдергивали покрывало. Все работало отлично.

Никто не мог предположить, что утром, незадолго до открытия, пройдет сильный дождь. Покрывало намертво прилипло к памятнику. Отзвучали речи, и мы с Модровым под звуки гимна ГДР подошли к закрытому покрывалом памятнику и потянули за ленточку. Ленточка, змеясь, упала к нашим ногам, но покрывало и не подумало сползти с восьмиметровой скульптуры. Уже отзвучал гимн, и наступила знакомая тягостная пауза. Солдаты, стоящие поблизости в почетном карауле, по команде офицера бросили оружие и начали тянуть со всех сторон покрывало.

Наконец стыдливо приоткрылась одна сторона памятника. Раздались жидкие аплодисменты с той стороны, с которой приоткрылась скульптура, ну а потом появился длинный шест, пожарная лестница, и все пошло по известному сценарию. Эффектного кадра открытия памятника, который должен был быть зафиксирован для телевидения с кружащего над площадью вертолета, не получилось.

Потом был прием, на котором гранитчикам вручили правительственные награды ГДР, а мне — пятитомное собрание сочинений Мартина Андерсена Нексе на немецком языке. Потом развеселившиеся гранитчики зычными голосами нескладно пели «Хотят ли русские войны», а бригадир гранитчиков, давая интервью журналистам, произнес загадочную фразу: «Гранит был достан», и никто не мог перевести эту фразу, так же как и «кузькину мать» Хрущева, на немецкий язык.

Памятник Ленину в Дрездене

Вскоре после этого меня телеграммой вызвали в Берлин для вручения немецкого ордена. Надо было срочно купить приличный костюм, которого у меня не было. Тогда это было сложно. Мы с Викой обегали множество магазинов и наконец нашли подходящий коричневый спортивный костюм с накладными карманами. Он был мне немного узок, а рукава длинноваты, но, если не застегивать пуговицу на животе, выглядел неплохо. К этому костюму мы приобрели в тон ему клетчатую рубашку.

Утром в назначенный день я прилетел в Берлин. В пригласительном билете на вручение ордена, которое должно было состояться в 14:00 в здании Центрального Комитета партии, внизу стояло: «Быть в черном костюме и белой рубашке». Ни времени, ни денег изменить мой туалет у меня не было.