Такая долгая жизнь

— Затишье перед бурей! — сказал Брэндэндж Тополькову, когда они спускались вниз по мраморной лестнице. — Что будешь делать завтра? Может, поедем в Варнемюнде, выкупаемся? Вода на побережье семнадцать градусов.

— Позвони мне чуть позже, Энд. Я еще не решил, как распорядиться завтрашним днем.

— А с маленьким министром ничего не случилось. Он жив и здоров и по-прежнему крутит свою пропагандистскую машину, — сказал Брэндэндж. — В министерстве пропаганды он вчера был на приеме.

«Маленьким министром» называли Геббельса. В конце мая в «Фелькишер беобахтер» появилась его статья, в которой в доверительном тоне говорилось о планах ликвидации Англии. Об этой статье первым Тополькову сообщил Брэндэндж. Топольков тотчас же отправился в газетный киоск. Знакомый киоскер развел руками:

— Была газета, да сплыла…

— Как это понимать? — спросил Топольков.

Киоскер с видом заговорщика бросил взгляд направо, налево…

— Газету конфисковали, — сообщил он.

— Конфисковали?

— Говорят, что доктор Геббельс в статье сказал лишнее…

Случаи, когда та или иная немецкая газета конфисковывалась властями, были крайне редкими. Подавляющее большинство немецких газет или были прямыми рупорами различных нацистских организаций и ведомств, или находились под контролем национал-социалистской партии. Топольков не помнил, чтобы «Фелькишер беобахтер» — официоз НСДАП. — когда-либо конфисковывалась.

— Господин Топольков! Вы мой постоянный покупатель… Я приберег один экземпляр… Если хотите, конечно…

Топольков дал киоскеру марку.

— Сдачи не надо, — сказал он.

Статья Геббельса была рассчитана не на дураков. Сам тон ее, откровенный и в то же время и в чем-то недоговаривающий, располагал к доверию. Называлась примерная дата вторжения на английские острова. Тот факт, что у киоскера нашелся для советского журналиста один экземпляр конфискованной газеты, насторожил Тополькова. Не стал бы этот киоскер из-за марки рисковать своей головой.

В последующие дни Геббельс нигде не появлялся. Прошел слух, что «маленький министр» попал в опалу. Но вот он снова, по словам Брэндэнджа, появился как ни в чем не бывало на приеме.

Топольков доложил об этом послу.

Тот никак не прореагировал на это.

— Меня пригласили выходной день провести на побережье. Могу я отлучиться? — спросил Топольков.

— Конечно, конечно. Я сам собираюсь завтра поехать выкупаться на Ванзее.

Из дому Топольков позвонил Брэндэнджу:

— Энд, мы можем ехать.

— Олл райт. Я сейчас заеду за тобой, Юрас.

— Поедем двумя машинами?

— Зачем? Можно на моей.

Брэндэндж, подъехав к Тополькову, посигналил.

Топольков запер дом, прошел садом, любуясь молодой завязью яблонь. И подумал о Маше: «Яблоки кислые. Как раз то, что нужно Маше…»

— Хочешь посидеть за рулем, Юрас? — спросил Брэндэндж.

Езда за рулем доставляла Тополькову удовольствие. У Брэндэнджа была новенькая «БМВ». Машина, послушная каждому его движению, легко бежала по автостраде.

Мягко шуршали шины по асфальту. Слева и справа мелькали красночерепичные крыши фольварков, окруженных зеленью яблоневых садов. Дорога была чисто прибрана: ни клочка бумаги, ни окурка.

Брэндэндж швырнул потухшую сигарету в раскрытое окно.

— Меня тошнит от этой немецкой чистоты, — сказал он. — Я человек чистоплотный. Но, по-моему, всему есть предел.

Миновав Гюстров, «БМВ» через полчаса домчалась до Ростока. От Доберанерплац Топольков свернул влево, мимо завода «Нептунверфт», к «Мариене». Уже около самого завода Юрий Васильевич сделал еще поворот налево — через железнодорожный переезд — и направо, дорога вывела их напрямую на Варнемюнде. Их путь лежал мимо заводского аэродрома. Несмотря на субботний вечер, то и дело со взлетной полосы поднимались «Хейнкели-111».

— Вот оно — чрево войны! — кивнув в сторону завода, сказал Брэндэндж.

В Варнемюнде Топольков и Брэндэндж остановились в разных отелях. Топольков выбрал маленький отель на Кирхенштрассе. Хозяева были ему знакомы и брали небольшую плату за ночлег. Брэндэндж остановился в отеле побогаче.

— На ночь я хочу взять девочку, Юрас. А завтра в девять обязательно встретимся на пляже.

— О’кэй, — сказал Топольков.

Брэндэндж пересел за руль, «БМВ» рванулась с места и исчезла за поворотом.

Оставив чемодан в своей комнате, Топольков пошел побродить по городу. Стоял тихий летний вечер, а окна отелей и пансионатов в большинстве своем были закрыты, зашторены. Только у самого пляжа в нескольких отелях окна были настежь, и оттуда доносились музыка и голоса.

Сам пляж широкой желтой полоской тянулся от мола на запад. Солнце висело еще довольно высоко, но на пляже тоже людей почти не было.

Оживленно было только в рыбачьей гавани. Пахло рыбой, мокрыми снастями, смолой.

— Сегодня хорошо идет салака, нам не до отдыха, — сказал рыбак, когда Топольков заговорил с ним.

Юрий Васильевич зашел в пивную на набережной. Ему нравились эти пивные: маленькие, на несколько человек, уютные.