Такая вот любовь

Кто‑то коснулся ее губ настойчивым поцелуем, и она, не вздрогнув и не испугавшись, открыла глаза. Пальцем, будто рисуя, дотронулась до мягких жадных губ, затем до собственного рта. Но смотреть снизу вверх на другого мужчину, не Уилла, чего она на самом деле и желала, – это было слишком. Слишком. Анджелина отвернулась, спрыгнула с кровати, нашарив туфли, выскользнула из трейлера и замерла в восторге под струями проливного дождя.

Глава 43

Этим утром, решил Уилл, ему необходимо послушать пение ветра. Так называемые китайские колокольчики, вручную настроенные на соль мажор, были доставлены еще неделю назад в длинной прямоугольной картонной коробке. О «музыке ветра» Уилл мечтал целую вечность. Он развернул три трубки из нержавеющего алюминиевого сплава, подвешенные к круглой основе. Ему потребовался всего час, чтобы пристроить эту штуку к стене дома между грилем и верандой, на которой он сейчас и стоял. Уилл выполнил свою часть работы и теперь ждал. Он знал, что ценность имеет и само ожидание, даже если оно связано с чем‑то столь непредсказуемым, как ветер. Потом ему подумалось, что ветер, пожалуй, похож на кастрюлю, которая ни за что не закипит, пока на нее смотришь.

Уйдя в дом, Уилл принялся расхаживать взад-вперед по прихожей. После похорон Люси он не мог принудить себя зайти в мастерскую, увидеть свои ящички. И всеми силами избегал этого.

А теперь собирался избежать кой-чего еще. Поэтому сел в машину и поехал в «Тихий дом». Там Уилл впервые застал Грэйси с ее большими красными губами и странного цвета волосами. После похорон она, учитывая все эти перекрестные связи, казалась ему давней знакомой. Конечно, это не Стелла, зато сейчас она здесь, рядом. На заднем плане играла песня «Не бери в голову». Уилл угостил Грэйси латте и задал столько вопросов, сколько сумел придумать. Выяснилось, что муж ее погиб в автокатастрофе вскоре после их свадьбы – Грэйси забеременела, сообщила ему радостную весть, и вот он умер; что Клайд сейчас живет дома и ищет работу; что в пустующем трейлере Люси царит идеальный порядок. Когда Уилл, под звучавшую над головой песню Джексона Брауна «И река открывается для праведных», слова которой неизменно вызывали у него улыбку, открыл дверь кафе, намереваясь уйти, объявился Клайд. Он как раз вылезал из своей видавшей виды машины.

– Привет, Клайд, сегодня я впервые попробовал латте! – сообщил парню Уилл.

Клайд лишь улыбнулся в ответ и продолжил свой путь. Уилл поступил так же.

По возвращении домой, подъезжая к гаражу, Уилл поймал себя на том, что притормаживает – похоже, он готов включить заднюю передачу и укатить куда‑то в закат. Неужели он ничему не научился? Уилл припарковался, выскочил из автомобиля, вставил ключ в замок задней двери дома и, захлопнув ее за собой, устремился в подвал. Взялся за медную ручку и повернул ее.

Глава 44

Во время своего второго визита Анджелина, выйдя из автомобиля, мельком покосилась на трейлеры и на сооружение, над которым трудился Джон Милтон, после чего уже не сводила глаз с него самого: вот он пристегивает молоток к рабочему поясу, вот делает шаг вниз по лестнице, вот опирается на ступеньку… И смотрит на нее. Анджелина плотнее закуталась в свое черное пальто.

– Анджелина, Анджелина! – крикнул Джон Милтон.

– И вам привет, – ответила она, останавливаясь примерно в трех шагах от него.

– Там разноцветный шарф. Для вас.

Анджелина кивнула на деревянное сооружение.

– Странный у вас дом.

– Вы полагаете, я строю дом?

– Просто мне подумалось… – Анджелина оглянулась на трейлеры и вздохнула. – Наверное, я решила, что вы хотите иметь настоящий дом. Не знаю почему. Нелепость какая‑то.

– Это рекламный щит.

Она отступила на несколько шагов и села на землю лицом к сооружению, которое, в ее оправдание, вполне могло бы оказаться стеной дома, если этот дом планировали приподнять над землей. Теперь она видела, что оно, конечно, больше похоже на билборд. В нижней части рамы щита имелся деревянный выступ, опиравшийся на четыре столба – их‑то Джон Милтон и устанавливал, когда Анджелина приезжала в прошлый раз. Пространство внутри рамы заполняли шесть досок. С середины правого столба начиналось нечто вроде лестницы.

– Для реклам, нарисованных мной от руки, – пояснил он.

– Но их никто не увидит!

– Я увижу.

Анджелина глазела на билборд так, словно он мог исчезнуть прежде, чем она успеет все это осмыслить.

Джон Милтон подошел, сел рядом с ней, а потом растянулся на холодной земле.

– Люблю полежать возле щита. Мне нравится бывать в гостях у травы, у всех этих мириадов травинок. – Он выдернул один стебелек и сунул его в рот. – Ярко-зеленые! И сосна – чувствуете в воздухе сосновый аромат? Я всегда жалел, что воздух бесцветный.

Анджелина тоже легла на спину, коснувшись его руки и не понимая, нарочно ли она это.