Такая вот любовь

– Проедет один-два за день, и всё. – Джон Милтон вытянул руки над головой, затем развел в стороны и одну положил ей на грудь. А после снова сунул руки себе под голову. – Люси была точно магнит. Обычно я разбрасывался, но один ее взгляд немедленно заставлял меня собираться. Она показала мне много такого, о чем я и не подозревал.

– Как мы без нее будем? – спросила Анджелина.

– Она очень хотела переехать сюда ко мне. Но я ответил ей: нет. Заявил, что должен проявить самостоятельность. Люси все плакала и плакала. Мне бы догадаться, что она отыщет способ добиться желаемого. – Джон Милтон сел и уставился на свой рекламный щит. – Ты даже не представляешь, до чего эти доски огромные. Даже совсем маленькие, как та, – очень большие. Вид обманчив. Отсюда этого не скажешь. – Он рыгнул и посмотрел на Анджелину, все еще лежавшую на земле. – Мне нравится смотреть на твой рот.

Облака теперь неслись куда быстрее. Небо по-прежнему голубело, но ветер стал порывистым. Погода снова менялась.

– Расскажи, что ты делаешь, когда залезаешь утром на какой‑нибудь щит, – попросила Анджелина.

– У меня там много дел.

– Подумать только! – Она закрыла глаза.

– По утрам мой любимый билборд – сдвоенный рядом со старой ковроткацкой фабрикой. Добираюсь я туда, само собой, еще затемно. Поэтому включаю шахтерский фонарь и снимаю с грузовика лестницу, которая всегда скрежещет, как бы я ни ловчился. Плечом я обычно задеваю красный страховочный ремень, висящий на верхней перекладине, и он начинает раскачиваться и вращаться. Захватив термос с кофе, я переношу лестницу и прислоняю ее к стальному столбу, который ведет к щиту. Поднимаюсь по шести ступенькам своей лестницы, после чего перебираюсь на лестницу на столбе.

– Зачем вся эта возня с двумя лестницами, почему не залезть наверх по приставной?

– Это не так‑то просто.

Ветер разметал Анджелинины волосы по лицу, и она отбросила их назад.

– Я забираюсь наверх, и наступает момент, когда я совершаю прорыв – просовываю голову в пространство между двумя рекламными щитами. – Джон Милтон повернулся к Анджелине. – «Прорыв» – еще одно мое любимое слово. «Ветвление» и «прорыв».

Она улыбнулась. Высоко в небе парили птицы.

– Потом я заползаю на мостик.

Как медведь на скальный выступ.

– Два щита расположены под углом друг к другу: с одного конца они почти соприкасаются, на другом расходятся далеко в стороны. Будто типи [15], который устал стоять и прилег на бочок, чтобы немного отдохнуть.

– Мне никогда не приходила в голову такая аналогия.

– То же говорила и Люси. Но мне совершенно очевидно: это горизонтальный типи. Я провел ночь в одном таком несколько недель назад.

– Ты ночевал там, наверху?

– Не наверху, на земле. Это было необычно. Мы устанавливали первый цифровой билборд в Северной Джорджии. Переоборудование заняло целую неделю – и это еще с погодой повезло. Нам пришлось снять щит, срезать стойку и объединить ее с более прочным столбом, который выдержит дополнительный вес цифровых компонентов. Дальше электрики смонтировали гигантский электронный экран и подключили его. Теперь одна часть билборда цифровая, другая осталась виниловой. С одной стороны – прошлое, с другой – будущее. Две головы, смотрящие в противоположные стороны.

Точно так же представлялось и Анджелине.

– Я с отвращением наблюдал за наступлением винила. А теперь с еще большим отвращением наблюдаю за цифрой. По крайней мере, винил – это нечто вещественное.

– А что такое «винил»?

– Это материал, из которого делают детские надувные круги и матрасы. В свернутом виде он липкий. Спрессованная масса в коробке. Одна из моих задач – следить за тем, чтобы все винилы были сложены одинаково. Поэтому я начинаю с того, что раскладываю каждый на полу. Звуки похожи на дождь.

– Какие звуки?

– Которые издает разворачиваемый винил.

– Почему так важно, как именно он сложен?

– Так мы можем точно рассчитать направление, в котором он развернется, когда мы окажемся высоко над землей. – Джон Милтон посмотрел на Анджелину. – Но теперь не надо ничего складывать, никуда забираться и ничего держать в руках. После перехода на цифровые панели единственным человеком, которому понадобится забираться наверх, будет электрик – и то лишь в случае, если возникнут проблемы. Рекламу будет менять компьютер. – Он зевнул. – Но если я чему‑то и научился у винилов, так это не обесценивать перемены, а тыкать себя в них носом.

С этими словами Джон Милтон наклонился и уткнулся лицом в Анджелину. А та начала смеяться. Потом он выпрямился и хлопнул себя ладонями по ногам.

– Здесь чудится, будто сейчас лето. Но лето хорошее. Много птиц и никаких муравьев.

– Я хочу еще.

Джон Милтон вновь наклонился. Анджелина со смехом оттолкнула его.

– Еще про ночь в типи.

Он вздохнул и опять выпрямился.