Такое запутанное дело. Когда конец близок

– Совершенно верно, – подтвердил Тремейн. – Трудно точно определить, сколько сделок ему удалось совершить. Доподлинно известно о продаже одной картины. Под видом произведения Рейнольдса ее приобрел Уоррен Белмонт – американский миллионер, недавно побывавший в Лондоне. Гэлли обставил обман с театральным размахом: Белмонт поверил и в оригинальность творения, и в историю драгоценной находки. Полотно якобы обнаружили среди старинных картин, собранных в фамильном доме некоего пэра, только что вступившего в наследство и не желавшего оглашать собственное имя. Подделка была выполнена с безупречным мастерством, британские эксперты не заметили обмана. Однако в Нью-Йорке специалисты проявили более высокую квалификацию и высказали подозрение в подлинности произведения. В результате Уоррен Белмонт затеял тайное расследование. Не исключено, что в скором времени всплывут и другие шедевры подобного рода: проверка в самом разгаре.

До недавнего времени Гэлли обитал в Фалпорте под именем Мортона Уэстфилда и выступал в «Павильоне» в составе театрально-концертной труппы. Он встречался с Картхэллоу: однажды ранним утром я сам стал свидетелем их тайной беседы на пустынном пляже. Из услышанных фраз сделал вывод, что Гэлли требовал новых работ. Вероятно, художник казался ему волшебной гусыней, бесконечно несущей золотые яйца. Картхэллоу не скрывал недовольства. Скорее всего он понимал, что с увеличением числа подделок неминуемо возрастет риск разоблачения. А может, уже знал, что Уоррен Белмонт заподозрил обман и начал задавать неприятные вопросы. Мистер Холден вполне справедливо отметил, что в последнее время Картхэллоу беспокоился и явно что-то скрывал.

Уэстфилд, точнее, Гэлли, не чуждался шантажа. Создав и продав одну фальшивку, художник отдал себя во власть сообщника. Вместо того чтобы остаться хозяином положения и отчислять посреднику маленькие проценты, он превратился в раба, вынужденного расплачиваться за молчание все новыми и новыми картинами. Отказать прямо Картхэллоу боялся, зная, что если Гэлли заявит в полицию, его положение и репутация безвозвратно погибнут. Сам Гэлли, конечно, тоже не выкрутился бы, но с учетом вспомогательной роли и добровольных показаний против сообщника отделался бы нестрогим наказанием.

Пока Мордекай Тремейн говорил, его пенсне сползало. Однако в критический момент, когда уже ничто не могло предотвратить падения, молниеносным движением он вернул оптический прибор на место.

– Возможно, – мягко проговорил Тремейн, – вы уже догадались, к чему я клоню?

Хильда Ивленд и Хелен Картхэллоу смотрели на него вопросительно, а вот Элтон Стил нетерпеливо наклонился и с несвойственной горячностью уточнил:

– Хотите сказать, что этот тип Гэлли – или, если угодно, Уэстфилд – может оказаться причастным к убийству?

Мордекай Тремейн не ответил. Он сидел молча, с загадочным видом, и внимательно смотрел на присутствующих. Высказанное Стилом предположение энергично подхватил Льюис Холден:

– Считаете, что именно Гэлли заставил Адриана неожиданно вернуться домой? Полагаете, преступник заявил, что хочет поговорить без свидетелей, а потом во время ссоры случайно или намеренно застрелил его? Честное слово, Тремейн, если все, что вы только что рассказали о торговле подделками, правда, то мотив налицо!

Он повернулся к инспектору Пенроссу, по-прежнему невозмутимо стоявшему возле двери.

– Вы проверили Гэлли, инспектор? Какова его история? Он предоставил убедительное алиби?

Пенросс посмотрел на Мордекая Тремейна, и тот многозначительно сказал:

– К сожалению, Гэлли не в состоянии представить информацию. Дело в том, что он мертв.

– Мертв? – растерянно повторил Холден. – Но как? Когда это произошло?

– Тело обнаружили среди камней у подножья мыса Трекарн. Полиция обратилась к газетам с просьбой придержать информацию, пока продолжается следствие. Возможно, произошел несчастный случай – как вам известно, обрыв там опасный. Не исключено и самоубийство.

– Бедняга, – пробормотал Элтон Стил. Заметив всеобщее удивление, он смутился и пожал плечами: – Извините. Наверное, если Гэлли убил Адриана, то следовало бы сказать, что туда ему и дорога. Но я всегда недолюбливал Картхэллоу и притворяться не собираюсь. По-моему, покойник получил по заслугам.

– Элтон!

В возгласе Хелен упрек смешался со страхом. Мордекай Тремейн посмотрел на нее, а Стил повернулся в кресле так, чтобы заглянуть ей в глаза.

– Не беспокойтесь, Хелен, – усмехнулся он. – За одну лишь неприязнь к Адриану меня не повесят. Сначала придется доказать, что я его убил.