Такой забавный возраст

На какой-то миг Аликс почувствовала себя жертвой предательства со стороны Эмириного телефона. Впервые за месяц у Эмиры были планы, о которых Аликс действительно не знала заранее, а не притворялась, будто не знает. Она смотрела на Эмирины пальцы, нащупывающие дверную ручку, на потрескавшийся черный лак на ногтях.

– Зара, наверное, тоже будет?

– Ага. Будет.

– Передайте ей от меня привет.

– Окей, передам. – Эмира выпрямилась и замерла. Две женщины смотрели друг на друга в крошечной прихожей, пока Эмира не показала на конверт, торчащий у Аликс из кармана: – Это для меня?

– О боже, да! Простите. – Аликс достала конверт, качая головой. – Безумная выдалась неделя.

Эмира взяла у нее конверт и запихнула поглубже в рюкзак:

– Все нормально. Окей, до встречи.

Эмира шагнула на крыльцо и вскинула четыре пальца в прощальном жесте. Аликс никак не могла себя заставить закрыть за ней дверь. Чей-то голос наверху произнес: «Время пить шампанское!» – а другой голос добавил: «Ура, у нас девичник!» Аликс смотрела на Эмирин затылок, на пальцы, поправляющие наушники в ушах, и думала: Мира, пожалуйста, не покидай меня.

Десять

Между четвертым и пятым Эмириным «тук-тук» дверь резко распахнулась, и Эмира отскочила. Шони, воздев руки, прыгала на месте и вопила:

– Меня взяли, взяли, взяли!

Кудряшки Шони тоже прыгали и плясали вокруг лица и поверх разинутого рта. Зара, на диване, скандировала: «Шо-ни, Шо-ни…» Джосефа, в сером свитшоте с логотипом Бостонского университета, оторвала взгляд от сэндвича, который сооружала, и протянула: «Привееет!»

Эмира шагнула в квартиру:

– Так, погоди… куда тебя взяли?

– Перед тобой стоит… – Шони отступила в гостиную, пока Эмира пристраивала свою сумочку на рабочей поверхности в кухне, – новенький младший маркетолог в «Сони Филадельфия»!

Эмира заморгала:

– Не может быть!

– Мира, у меня будет свой кабинет! – Шони схватила себя за плечи, словно не давая себе воспарить над полом. Она все еще была в деловом костюме – серая юбка-карандаш и нежно-голубая приталенная блузка, застегнутая на все пуговицы; когда-то Эмира думала, что непременно будет так одеваться, когда станет взрослой. – Пятьдесят две штуки в год, – сказала Шони, – и личный, блядь, кабинет! Ладно, пусть на двоих еще с одной девочкой, но все же!

– Охренеть! – Эмира попыталась придать своему лицу выражение, хотя бы отдаленно напоминающее радость за подругу. – Потрясающе.

Шони не заметила ее борьбы с собой – она пустилась в пляс.

– Давай, Шони! Это твой день. – Зара, в темно-синем медсестринском костюме, завела рэп, перечисляя победы и свершения Шони, а та после каждой строки приседала, уперев руки в колени, и подпевала: «Йеее».

– Новая работа.

– Йеее.

– Личный кабинет.

– Йеее.

– Пенсионный план.

– Йеее.

– И на хер все пошли!

– Йеее!

– Эмира, хочешь чего-нибудь выпить? – спросила из кухни Джосефа.

Эмира смотрела, как Зара хлопает в ладоши все быстрее, а Шони приседает все ниже.

– Буквально чего угодно, лишь бы алкоголь, – сказала она.

Кухня в трехкомнатной квартире Шони была с необработанной кирпичной стеной и с пожарной лестницей за окном. Джосефа тоже жила здесь, но не возражала против определения «квартира Шони». Тут повсюду были вещи Шони, а отец Шони числился одним из арендаторов. Эмира узнавала приметы совместного жилья двадцати-с-чем-то-летних: клубок спутанных проводов под тумбой для телевизора, популярный диван из ИКЕА, переизбыток новых фото, борющихся за место на холодильнике, – и все же квартира Шони выглядела по-взрослому, а теперь еще и эта новая взрослая работа… Как выяснилось, в конце рабочего дня Шони вызвали к начальству. Ей сообщили, что очень ею довольны, спросили, нравится ли ей работать в «Сони», а потом предложили повышение. На седьмом этаже офисной высотки в Южной Филадельфии Шони издала, по ее словам, дикий вопль и чокнулась со своими боссами пластиковыми стаканчиками с сидром. И в этот миг она стала последней из Эмириных подруг, кто больше не будет вписан в родительскую медицинскую страховку.

Эмира взяла из рук Джосефы бокал вина. Джосефа вдавила нож в сэндвич на досточке и съела выскользнувший листочек базилика. В планах на вечер было смотреть Нетфликс, пить вино и, может быть, заказать тайскую еду из заведения на этой же улице, поэтому Эмира глядела на Джосефин сэндвич с недоумением. К тому же ей требовалось время, хотя бы пара минут, чтобы переварить новую информацию. Пятьдесят две тысячи долларов в год?

– Так что мы сегодня смотрим?

– А? – Джосефа, не поднимая на нее взгляда, выложила половинки сэндвича на тарелку и слизнула с пальца крошки. – Ты чего, подруга? Мы идем в ресторан! Хочешь пока что кусочек?

– Нет, я сыта. С чего это вдруг мы идем в ресторан?

– Так, гляди, сейчас посыплется золото. – Джосефа показала пальцем себе через плечо. Зара собрала пластмассовые осенние листья, которыми Шони украсила кофейный столик, и теперь осыпа́ла ими танцующую Шони, словно в стриптиз-клубе.

– Хлопаем без рук, – пропела Зара и сунула один листок Шони за пояс, над вращающейся попой.