Такой забавный возраст

– Окей… – Эмира опустилась на краешек соседнего стула. Спина у нее была абсолютно прямая, как будто она подозревала, что стул недавно покрасили и он еще не до конца просох.

– В общем… – сказала Аликс. – Я смотрю на вас двоих, и мне кажется, вы очень счастливы вместе, а если вы счастливы, то и я за вас счастлива…

– Если счастлив ты, то хлопай, хлоп-хлоп-хлоп, – запела Брайар. – И плывет, плывет кораблик прямо в магазин.

– Тот Келли, которого я когда-то знала… – Аликс тяжко вздохнула, предваряя дурную весть. – Короче, он был не самым хорошим человеком.

Аликс снова завладела вниманием аудитории. Она чувствовала, что ее слова попали в цель: скука и вызов уступили место легкой заинтригованности, что в случае Эмиры уже можно было считать победой.

– Эмира, вы так умны, – продолжала Аликс, – и я не сомневаюсь, вы как никто понимаете, чего вы ждете от отношений, и да, я знаю, что люди меняются. Просто я… – Аликс взъерошила волосы Брайар и чмокнула ее в затылок. – Просто я чувствую, что было бы нечестно скрывать от вас мой опыт общения с Келли, особенно понимая, что вы можете столкнуться с теми же проблемами.

– Я… что хочу сказать. – Эмира скрестила ноги и, сложив ладони вместе, зажала их между коленями. – Я знаю, что вы расстались не слишком хорошо. Я не знаю подробностей, ничего такого, но я понимаю. Так бывает. Ничего страшного.

Агааа, то есть он тебе не рассказал, подумала Аликс. Ну еще бы. Знает за собой вину.

– К сожалению, дело не только в этом, – ответила Аликс. – Келли и я… мы встречались совсем недолго, но… в общем, призна́юсь откровенно: Келли грубо нарушил мое право на неприкосновенность частной жизни, что привело к травле и издевательствам надо мной со стороны других учеников. Но, что гораздо важнее, – и именно эта часть может касаться вас, поэтому я вам и рассказываю, – все кругом знали, что Келли имеет привычку фетишизировать афроамериканцев и афроамериканскую культуру. Я не хотела бы вдаваться в подробности… но для меня стало бы катастрофой, если бы оказалось, что Келли и вас так же использует.

Аликс выложила все это непринужденным тоном, который она мысленно репетировала всю неделю – в такси, в ду́ше, крася ресницы перед зеркалом. Она просто сообщает информацию, исключительно в интересах Эмиры, ничьих больше. Слова «афроамериканцы» и «афроамериканская культура» она произнесла совершенно спокойно, не понижая голос до манерного обывательского шепота. И да, она помнила совет Тамры не рассказывать Эмире, как Келли поступил с ее, Аликс, письмом, но Тамра ведь не запретила ей намекнуть, что Келли совершил нечто ужасное. Аликс ожидала, что Эмира попробует выяснить – она, Аликс, точно бы попробовала, – что же именно сделал или сказал Келли, когда и как это было. Но Эмира так и сидела, зажав ладони между колен. Она мотнула головой, отбрасывая волосы за спину, и произнесла:

– И все это было, типа… шестнадцать лет назад, да?

– Боже, неужели столько лет прошло? – Аликс рассмеялась. На самом деле пятнадцать, ну да ладно. – Целая жизнь, я понимаю. Я все это вам рассказываю еще и чтобы объяснить, почему я могла показаться невежливой, когда впервые увидела его на пороге. – Аликс снова повернула в нужное русло. – В первый момент я была просто потрясена тем, что вообще его вижу. Но потом, зная все, что я о нем знаю, я немного встревожилась и задумалась о причинах, по которым он вас выбрал.

Эмира вздрогнула и опустила взгляд:

– Ну не знаю. Я считаю, я неплохой выбор. По-моему, я вполне ничего.

– Ой, Эмира. Нет-нет-нет. Что вы! Я совсем не то имела в виду. – Аликс затрясла пальцами правой руки, словно отгоняя свои слова и развеивая в воздухе. То же чувство, что и в День благодарения (блядь блядь блядь), опять, словно едкий дым, заполнило ее дом и легкие. – Я ни секунды не сомневаюсь, что он от вас без ума. Я просто хочу быть уверена, что это… не по неправильной причине.

– Ясно… – Эмира вздохнула. – Да, конечно, я знаю, о чем вы. И да, я встречала таких парней, но в Келли я пока что ничего такого не замечала, так что… ну не знаю. Просто я, когда училась в школе, тоже делала кучу идиотских вещей. Например, – стыдно говорить, но окей – я честно считала, что азиаты просто умнее других. Или мне ничего не стоило брякнуть: «Фу, что за голубизна?» И то и другое жутко оскорбительно, и сейчас мне даже не верится, что это была я. Так что да, я понимаю. Спасибо, что сказали мне это все, но, правда, странно было бы раздувать из этого проблему, когда все нормально и ничего такого не происходит.