Такой забавный возраст

У Келли и тех двоих в руках были прозрачные пластиковые контейнеры с разноцветными салатами типа «собери сам» и вилками. Наконец он заметил ее – и во второй раз за этот день Аликс ощутила себя матерью подростка. Она следила за его реакцией: что-то вроде шока, замешанного на позоре. Все его тело, казалось, негодовало: Мам, что ты тут делаешь? Ты же видишь, я с друзьями. Уходи. Она повернула к нему, срезая путь. Он замедлил шаг.

– Вау. Что ты тут…

– Мне нужно с тобой поговорить. Прямо сейчас.

Оба спутника Келли отступили на шаг, как будто она заразна.

Аликс показала на соседнее здание со стеклянными стенами:

– Идем туда.

Внутри двойной эскалатор вел к сверкающим дверям лифтов, а сбоку, в фойе, примостилось кафе с дюжиной столиков. Все это сверкало и переливалось разными оттенками синего. Под потолком, извергая праздничное настроение на белые плитки, болталась гигантская и омерзительная инсталляция Джеффа Кунса[20]. Аликс выбрала столик с диванчиком на двоих, села, но Келли выдвинул для себя стул напротив. Она стянула перчатки – медленно, палец за пальцем – и велела себе дышать.

– Что такое, Алекс? – Келли опустился на стул так осторожно, что больно было смотреть, он словно боялся случайно сделать неверное движение. – Как ты узнала, где я работаю?

– Привет! – Рядом с их столиком возникла стриженная под мальчика женщина. – Вот вам вода с газом, вот без газа. Ваш официант подойдет через…

– Простите, мы сейчас уходим, – прервал ее Келли.

– Окей, – ответила она ему в тон, но все же поставила воду на столик, прежде чем уйти.

– Ты хочешь знать, почему я здесь? – Аликс включила свой талант оратора, голос звучал спокойно и уверенно. Внутри, однако, ее захлестывала паника. Неужели она всего за какие-то двадцать минут приняла решение увидеться с Келли и осуществила его? Может быть, это было ошибкой, но вот она перед ним, и он ждет продолжения. – Я здесь, потому что я обеспокоена, Келли. – Слово «обеспокоена» она произнесла так, словно предполагала, что он может слышать его впервые.

– Ты обеспокоена? Вау. – Келли хохотнул. – Мне просто-таки не терпится узнать, чем же именно.

Господи, какой же он красивый. Даже когда ведет себя как мудак. В День благодарения он тоже был таким красивым? На висках крошечные проблески седины, которых она тогда не заметила. Аликс судорожно сглотнула и сфокусировала взгляд на пузырьках в стакане с газировкой.

– Ты считаешь, это порядочно с твоей стороны – начать встречаться с моей… с моим бебиситтером и ожидать, что я смолчу?

– Алекс, ну перестань. – Келли поставил на стол свою коробочку с салатом. – Мне тоже неприятно, что она у тебя работает. Но мы с тобой встречались десять с лишним лет назад, и пусть уж она сама решает, как ей…

– Господи, то, что мы с тобой встречались, тут вообще ни при чем, не льсти себе. – Возможность сказать это ему, изобразить в воздухе кавычки вокруг слова встречались, с красиво уложенными волосами и наконец-то минус шестью фунтами в сравнении с весом до беременности… о, Аликс практически ощущала вкус этих слов, они были соленые и теплые. – Честно говоря, лучше бы это было связано с тем, что мы встречались. Мы прекрасно могли бы встречаться и потом расстаться как нормальные люди. Это было бы отлично. Но, поскольку неприкосновенность частной жизни для тебя пустой звук и поскольку наших чернокожих спортсменов ты рассматривал как свой пропуск в мир популярности, я естественным образом пришла к выводу, что там, в магазине, сняв Эмиру на видео, ты решил, что встречаться с ней – это ровно то, что тебе надо.

Келли посмотрел на нее так, словно учуял запах гари:

– Алекс, что это сейчас вообще было?

– Я не закончила! – Аликс подняла ладонь. – Если ты думаешь, что я собираюсь сидеть сложа руки и смотреть, как ты пудришь мозги человеку, который мне все равно что семья, то ты, похоже, рехнулся. – Она сделала секундную паузу для пущего эффекта. – Если тебе по-прежнему нравится фетишизировать черных, как тогда в школе, – пожалуйста, твое личное дело. Просто не играй в эти дерьмовые игры с моим бебиситтером.

Аликс следила, как Келли пытается осмыслить услышанное. При всей своей ярости она могла думать только о том, до чего же он хорош, когда растерян. Как можно до такой степени ненавидеть человека и в то же время так хотеть ему нравиться? Или все дело в этом ослепительно безвкусном месте – что это вообще такое, ресторан? Тут подошел официант, положил перед ними меню и спросил, не принести ли им для начала что-нибудь выпить, и Келли рявкнул: «Мы не вместе!» – и официант сказал: «Окееей».

Когда он удалился, Келли прижал руки к краю стола и выпустил воздух через рот:

– Окей, давай отмотаем назад, потому что у нас есть в чем разобраться.

Почему-то при этих его словах Аликс чуть не вырвало газировкой. Она скрестила ноги и стала смотреть, как Келли обводит языком передние зубы, готовясь говорить.