Такой забавный возраст

Аликс в школьные годы тоже легко могла сказать: «Что за голубизна?» – и говорила, никаких сомнений. И употребляла выражение «восточный человек» вплоть до университета, пока соседка по комнате не сказала ей, что так делать не стоит. И еще было время, когда, слыша слово «индианка», Аликс спрашивала: «С точкой на лбу или с перьями?» – ей казалось, это остроумно. Но это же совсем другое, как Эмира не понимает?! Келли зациклен на обособлении черной культуры по сей день. Ему и теперь не приходит в голову, что в этом есть что-то плохое. Что же он успел наговорить Эмире, из-за чего она не желает замечать очевидное? Тогда, в школе, он чуть ли не поклонялся Робби и его дружкам, это обожание было прямо ощутимым – и невыносимым. Может, столько лет фетишизируя черных, он научился завоевывать их доверие? Аликс точно знала, что поступает правильно, но почему-то чувствовала себя так же, как тогда, когда соседка по комнате посмотрела на нее поверх чашки с лапшой и сказала: «Подруга, не говори “восточный”, если не имеешь в виду ковер».

– Безусловно! – сказала Аликс, крепче прижимая к себе Брайар. – Именно это я и надеялась услышать. Если проблемы нет, то просто чудесно! Я всего лишь хотела убе…

– Простите. – Эмира прикусила краешек нижней губы, извлекла из кармана телефон и перевела взгляд на экран. – Сегодня только один такой сеанс, я хочу, чтобы мы на него успели.

– Ой, да, конечно! – Аликс опустила Брайар на пол, встала и мгновенно ощутила головокружение и сухость во рту. Брайар пропела: «Элла-мено-пииии»[19], а Аликс взяла с рабочей поверхности свой телефон, думая: Но как же я… Но что же она… Что это, блядь, вообще сейчас было?

– Но вы не против, да? – Эмира тоже встала и, увидев, что Брайар под столом делает приседания, положила ногу на задвинутый стул, чтобы та не ударилась головой. – Я понимаю, это все чистая случайность и ужасно странная история. Просто хочу уточнить… вы же не возражаете?

У Аликс на миг мелькнула мысль: А если я скажу, что возражаю, ты правда перестанешь с ним встречаться?! Но она яростно замотала головой и пылко произнесла:

– Абсолютно нет! Сто процентов!

– Мира, смотри! – Брайар вытянула руку из-под стола. – Это у меня костяшки?

– Почти. Костяшки у тебя вот здесь.

Аликс наклонилась и расцеловала Брайар в обе щеки:

– Повеселитесь хорошенько, девочки!

Эмира надела куртку и осталась стоять. Аликс, сидя за столом, в третий раз за последние десять секунд обновляла свой Инстаграм. Эмира все стояла. Аликс наконец подняла взгляд.

– Извините… – сказала Эмира. – Просто Питер оставлял деньги на столе…

Несколько мгновений спустя, стоя у окна и наблюдая, как ее бебиситтер шагает за ручку с ее первенцем и с тридцатью долларами в кармане, Аликс сунула руки в рукава куртки. Потом в детской ванной, над крошечными зубными щетками, пастой и лосьоном для малышей, накрасила губы. Перебросила вперед волосы и вышла за дверь с одними только ключами и телефоном.

На крыльце она сделала глубокий вдох, чуть ли не в один прыжок перенеслась на тротуар и устремилась вперед, на ходу натягивая перчатки; под ботинками поскрипывал снег. Когда она приехала сюда из Нью-Йорка в прошлый раз, вся Филадельфия казалась ей одинаковой, но теперь она различала, что, где и как. Было двенадцать часов шестнадцать минут – она как раз успеет. Она прочла достаточно Эмириных сообщений, чтобы точно знать, где он работает и в котором часу выходит на ланч (Риттенхаус-сквер; в двенадцать тридцать).

Двадцати- и тридцати-с-чем-то-летние, в стильных узких рубашках и полупальто, шли группками, неся коричневые бумажные пакеты, в каких продают еду навынос. Тротуар здесь, перед огромными офисными зданиями, был широченный; Аликс наблюдала за прохожими, стоя у фонтана, покрытого льдом и смерзшейся грязью. В какой-то момент она даже настроилась войти в офис и предложить ему поговорить прямо там. Наверняка это один из идиотских ультрасовременных опенспейсов с яркими стенами, где невозможно уединиться, но тем не менее. Он изумится ее появлению, а она будет излучать ледяное спокойствие, и, возможно, этого будет достаточно, чтобы он понял, что попался. Но тут она увидела его. Он не выходил из здания, а, напротив, шел к нему, и быстро. У Аликс скрутило живот, и захотелось прикрыть его руками, как во время беременности. Но вместо этого она выпрямилась и зашагала с невозмутимым видом, небрежно сунув руки в карманы.

На Келли были грифельно-серые брюки и черное пальто, под которым виднелось что-то очаровательное из тонкого хлопка. Он шел вместе с двумя чернокожими мужчинами, тоже одетыми неформально, но дорого, и Аликс ухмыльнулась, подумав: О да, как же иначе. Если Келли для повышения самооценки необходимо окружать себя людьми, которые знать не знают, что ими пользуются, то на здоровье. Но нет, с Эмирой у него этот номер не пройдет.