Такой забавный возраст

Брайар и сама по себе, в лучших своих проявлениях, была необыкновенным ребенком и завораживала Эмиру своим умом и чувством юмора. Но именно в практической заботе о маленьком человеке, чья личность еще не загнана в рамки, было нечто, отчего Эмира чувствовала себя толковой и умеющей держать все под контролем. Это был отрадный рефлекс – у меня хорошо получается моя работа, – и еще приятнее было ощущение везения – у меня именно та работа, которая мне хорошо удается. Без Брайар маркеры времени теряли смысл. Это что же, дальше Эмира в шесть сорок пять будет просто существовать сама по себе? Зная, что где-то там Брайар пора купаться? Однажды, простившись с Брайар, Эмира утратит и все эти чувства: радость, оттого что тебе есть куда прийти, удовлетворение от понимания правил, спокойствие, когда знаешь, что за чем идет, особое счастье обретения дома в себе самой.

Эмира любила ту легкость, с которой растворялась в ритме заботы о ребенке. Ей не нужно было беспокоиться о том, что у нее нет интересного хобби. И тот факт, что она спит на узенькой кровати, ничего не значил для Брайар и для их совместных планов. Каждый день с Брайар был крошечным триумфом, от которого Эмира не желала отказываться. Семь часов вечера всегда были мигом победы. Вот вам ваш ребенок. Он счастлив и жив.

Часть четвертая

Двадцать один

Вернувшись домой из Нью-Йорка, Аликс вмиг уложила Кэтрин спать, усадила Брайар с айпадом и быстренько трахнула мужа в ванной на третьем этаже. Питер был уже в костюме, он собирался на работу, и на лице его в зеркале отражалась дивная эйфория, в то время как пряжка его расстегнутого ремня позвякивала по задней поверхности ее бедра. Утром перед поездом, на Манхэттене, Аликс успела забежать в парикмахерскую на стрижку и укладку, и теперь ей нравилось смотреть, как взлетали ее светлые волосы, когда Питер резко входил в нее сзади. Они управились за несколько секунд до прихода Эмиры, и, услышав, как она открывает, а потом захлопывает за собой входную дверь, Аликс усмехнулась и приложила палец к губам.

Нью-Йорк показался ей бывшим любовником, который за лето здорово накачал мышцы. Она все пять дней пробéгала по городу с Рейчел, Джоди и Тамрой – а иногда и без них, просто с Кэтрин – и побывала во всех своих любимых местах. Аликс ела мороженое в рожке, стоя на снегу под фонарем на 7-й улице. Она купила Кэтрин шапочку-бини в цветочек. А на мероприятие штаба Клинтон она впервые за десять месяцев надела туфли на высоких каблуках. Самой Хиллари там не было, но были сотни других энергичных, умных и сексапильных женщин. К тому моменту как поезд дошел до вокзала 30-й улицы, в почте у Аликс уже был мейл от преподавательницы теории и практики коммуникаций в Новой школе: Мы будем рады обсудить с вами предстоящий семестр. Давайте поскорее назначим встречу! Аликс быстро ответила и продолжила заготавливать подписи к будущим инстаграм-постам. Она наделала столько снимков, что теперь у нее хватало контента на недели вперед и можно было продолжать делать вид, будто она по-прежнему живет в Нью-Йорке.

– Привет! – крикнула Аликс, натянула штаны и поскакала вниз по лестнице, наслаждаясь мельканием свеженьких светлых прядей. В кухне возле стола Эмира стояла на коленках перед Брайар, и сердце у Аликс заполнило всю грудную клетку. Как же она скучала по ним обеим! По своему говорливому нервному ребенку – и по немногословной задумчивой девушке, которой она платила, чтобы та этого ребенка любила. Чудесно было видеть, что ничего не изменилось. Брайар все так же не умела сама надевать рукавички. Эмира все так же надевала под черные легинсы яркие носки в катышках. – Просто не верится, что я вас неделю не видела!

– Понимаю, добро пожаловать домой, – сказала Эмира, и в этот момент спустился Питер. Он набросил пиджак, торопливо поцеловал Аликс и Брайар, ушел – и они остались втроем.

– Ну, как вы жили? Хорошо проводили время?

– Ага, – ответила Эмира. – В общем-то, как обычно.

Аликс повернулась к ним спиной, чтобы налить себе кофе. Потом, с чашкой кофе в руках, повернулась обратно, заложила волосы за уши и произнесла:

– Эмира.