Такси для ангела

— Мы не будем сейчас обсуждать Аглаю Канунникову, — повысил голос Чиж. — Речь не о ней, а об убийце. Итак, шампанского Аглае не достается, и она отправляет Ботболта принести новый бокал. И, следовательно, существует ненулевая вероятность, что исполнительный Ботболт принесет только одно шампанское. Ведь все остальные бокалы уже розданы. И Ботболт действительно приносит только один бокал.

— А если бы он принес несколько? — поинтересовался Райнер‑Вернер.

— Скорее всего, убийца попытался бы опрокинуть поднос. Лишние жертвы были ему ни к чему. Ведь его интересовала только Аглая, до других ему не было дела. Недаром же несколько месяцев подряд он слал ей цветы угрожающего содержания. Но все дело в том, что убийца точно знал, что Ботболт вернется с одним бокалом! Он находился на кухне, когда Ботболт наливал шампанское. Он следил за ним!

— Следил?

— Да. Из‑за приоткрытой двери в оранжерею! И к большому счастью убийцы, а также к большому несчастью Аглаи Канунниковой, Ботболт принес только один бокал. И шампанское в нем оказалось отравленным. В отличие от того шампанского, которое выпили вы все. Чтобы наполнить восемь бокалов плюс один, понадобится полторы бутылки. Или чуть меньше. Следовательно, Ботболт опорожнил одну бутылку и открыл вторую. И оставил ее стоять на столе. У убийцы было не так много времени, чтобы насыпать в нее яд. А именно — с того момента, как Аглая разбила бокал и до того момента, как Ботболт вернулся с шампанским. Но и это еще не все. Убийца должен был взять и свой бокал с подноса. Иначе бы количество людей и количество бокалов совпали, и Аглае не пришлось бы посылать Ботболта за новой порцией… И все мероприятие потеряло бы смысл. Вместе со своим бокалом он отправляется в оранжерею, в которой легко можно потеряться — стоит лишь только сделать шаг в сторону от любой дорожки. И бежит на кухню. Там он всыпает яд в бутылку и тем же путем возвращается обратно. И присоединяется ко всем остальным.

И — в первом ряду партера — наблюдает за гибелью Аглаи Канунниковой. Есть нюансы, которые еще предстоит выяснить. Например, в буфете была спрятана еще одна начатая бутылка. На этот раз — с совершенно обычным шампанским, без всяких примесей яда. Скорее всего, убийца впоследствии собирался подменить бутылки, но что‑то вспугнуло его в самый последний момент… Что‑то или кто‑то. Возможно, это и были покойные Доржо и Дугаржап…

Софья, до этого внимательно слушавшая Чижа, неожиданно перебила его самым бесцеремонным образом:

— Все это выглядит довольно правдоподобно, молодой человек. За исключением одной маленькой детали…

— Какой же?

— Ваше утверждение о том, что убийца якобы следил за Ботболтом на кухне. Он воспользовался оранжереей, чтобы пройти туда и выйти оттуда, насколько я поняла?

— Да.

— И выйти из кухни он должен был уже после того, как убедился, что Ботболт ограничился одним бокалом?

— Да.

— Но тогда ваша версия не выдерживает никакой критики! Когда Ботболт вернулся в столовую, все были в сборе! Я могу чего‑то не помнить, но это я помню точно! Дорогая Аглая сразу же взяла шампанское. И после ее короткой речи все сдвинули бокалы и чокнулись!

— Я помню это. Я сам это снимал.

Отражение моего лица в Аглаином бокале — это уж наверняка, с тоской подумала я. И — ошиблась.

— Да. Это вы сняли. Хотя бы это. Единственное место на пленке, где вы решили отклеиться от своей зазнобы, — Софья посмотрела на меня со скрытой неприязнью. — И снято это более‑менее прилично. Во всяком случае, в кадре присутствуют все, не правда ли, дорогие дамы?

— Все верно. Мы специально просмотрели конец пленки, — подтвердила Минна.

— Самый конец, — подтвердила Теа.

— В то время, как вы уединились… С предметом ваших воздыханий, — добавила Софья.

Вот оно что! Значит, пока я — совершенно бесплатно — раздавала Чижу зуботычины в оружейном зале, дамы быстренько промотали пленку на финал — в сладостной и почти несбыточной надежде увидеть закат Аглаиной карьеры. И, черт возьми, они увидели его! И Чиж подыграл им в этом…

— Кстати, о пленке… — Софья сменила свое всегдашнее сопрано на контральто. — Вы не могли бы сделать мне копию, дорогой Петр?

— И мне, — Теа сменила свое всегдашнее контральто на церковный бас.

— И мне, — Минна сменила свой всегдашний высокий дискант на низкий альт. — Это ведь не составит для вас особого труда?

— Не составит, — растерянно пропищал Чиж.

Ну и стервы, подумала я. Стервы, нежданно‑негаданно получившие власть над умирающей видео‑Аглаей. Я живо представила, как каждый вечер Аглая будет на бис падать на пол в гребаных видеомагнитофонах СС, ТТ и ММ, — и по спине у меня поползли мурашки.

А Софья как ни в чем не бывало продолжила: