Такси заказывали?

Его голубые глаза с утра были яркими, а лицо чисто выбритым, словно он проснулся давно и только и ждал, когда я изволю встать с кровати. Моё сердце забилось в волнении под его взглядом, я усиленно прижала к себе пальто и чуть не выронила ботинки. Он смотрел изучающе, и я совсем не была уверена, что помятая барышня после вчерашнего являлась идеалом его вкуса. Я опустила ресницы.

— Видимо, крепко. Извините, я плохо помню последнюю часть вечера. Даже не знаю, как так случилось… Пожалуй, мне пора идти…

Он мягко напомнил о таблетке, аллергии, вине и добавил:

— Вы просто очень мило спали, Марианна. Торопитесь? Я бы угостил вас кофе…

Я закусила губу, чувствуя себя до жути неловко за вчерашнее. В белой футболке его плечи казались шире, а руки рельефнее. Ими он меня вчера нёс. Господи, неудобно как!

— Отчего вы смутились? — спросил он и шагнул ближе.

Сказать, что я смущаюсь от его рук и вчерашнего поцелуя, от собственной помятости и отключки у меня не получилось.

— А почему вы храните Ленина в спальне? Он вам особенно дорог? — ляпнула я.

— Деду был, — ответил Александр. — Это его квартира, я переехал всего пару дней назад.

— А-а, — потянула я и, чтобы не оставлять не заполненной паузу, спросила: — А вы не коммунист?

— От этого зависит, останетесь ли вы пить со мной кофе? — хитро посмотрел на меня Александр. — Тогда скажем, что я империалист-роялист со склонностью к дисциплинарной демократии и верой в философские идеалы джедаев.

Я моргнула. Он рассмеялся.

— Не пугайтесь. Политика «Звездных войн» и религия истинных джедаев интересует меня куда больше выборов в соседних странах и прочих правил. Пойдёмте завтракать?

Он деликатно забрал у меня пальто, поставил на пол мои ботинки. Затем его рука мягко развернула меня в противоположную сторону и направила по коридору.

Я сама не заметила, как оказалась в просторной кухне. Современная коробка с пиццей, пирожные в прозрачной упаковке и похожий на космический челнок электрический чайник контрастировали с морёным дубом кухонной мебели, желтой плиткой и с часами домиком с двумя шишками на цепочках и, видимо, кукушкой. Фикуса на окне и тюлевых занавесок коснулся луч солнца.

Ощущение скачка в машине времени по прежнему не покидало.

— Я не знал, что вы предпочтете на завтрак, и заказал всё подряд, — сказал Александр, отодвигая передо мной стул с высокой спинкой.

— Когда вы успели?! — ахнула я, присаживаясь на краешек.

Он подмигнул мне.

— Я не сам готовил. Пришлось побеспокоить круглосуточную курьерскую службу и лишить сна повара.

Александр выставил всё на клеёнчатую скатерть на большом прямоугольном столе у стены и занялся чашками.

— Квартира деда давно пустует, — пояснил он. — Я только соседке платил, чтобы присматривала и поддерживала здесь порядок. Всё руки не доходили выставить на продажу и как-то… вообще. Это вроде как ностальгия по детству. Дед был строгий и консервативный, но любил меня, научил многому. Он, конечно, был вечно занят: сначала работа в КГБ не на последней должности, потом своя организация: склады за городом. Он только за год до смерти отошёл от дел, потому что начал болеть. — Александр поставил красные чашки в крупный белый горох на стол и грустно улыбнулся: — Теперь склады мои и квартира моя, а лучше б вместо этого с дедом поговорить о жизни и порыбачить на Зелёном острове. Но увы, только воспоминания остались и вот эти стены. По хорошему, надо бы всё содрать и отремонтировать капитально, но я пока не взялся… Так что извините за антураж.

— Ну что вы! Тут очень мило, — постаралась сгладить я его грусть. — По-музейному. И Ленина вполне можно посчитать за антиквариат. Это вы простите меня за вторжение.

Он развернулся, в глазах мелькнули лукавые бесенята.

— Я сам вас принёс.

«Как трофей», — подумала я и смущённо опустила ресницы. А он как ни в чём не бывало принялся раскладывать на тарелки пиццу, пирожные, деликатесы в баночках и неизвестно откуда взявшееся фуагра.

— Надеюсь, ни на что из предложенного у вас аллергии нет? Боюсь, третью оплошность вы мне не простите.

Я улыбнулась.

— А вы совсем не такой… — и прикусила язык, додумав «как рассказывала Валя», — как казались.

— И каким я казался? — с интересом склонил голову Король Лев.

— Неприступным.

— Вот как?! А вы берёте приступом только неприступные крепости? — ухмыльнулся он. — Любите сложные цели? Я готов!

В его глазах появилась фривольность, он игриво подбросил ножик и поймал его. Я поняла, что он снова имеет в виду тот поцелуй. И намекает на продолжение. Да, я и вчера несмотря на свою тираду в офисе, позволила ему так считать. А в этом платье утром в его квартире я наверняка выгляжу до банального доступной. Я даже не помню, что я говорила вчера и не вытворила ли чего-то такого… Но мне стало неприятно. Я почувствовала себя дешёвой. И я встала:

— Пожалуй, мне правда пора. Утром на работу, надо переодеться, подготовиться. И, наверное, ищет отец. Спасибо за завтрак, заботу… Извините.

Я развернулась и пошла ко входной двери. Александр за мной. Остановил за руку, заглянул в лицо.

— Я вас чем-то обидел?

Я мотнула головой.

— Нет, но…