Такси заказывали?

Он обошёл меня так, словно преграждал путь и просто не выпустит. Ну да, конечно, я же «трофей». И меня вдруг прорвало:

— Знаете, иногда давая себе возможность делать, что хочется, спонтанно, поддавшись чувствам, позволяешь лишнее — то, что за рамками принятого. Хотя что это — принятое? Шаблоны, кем-то установленные, устаревшие, как этот кафель! Нет, я не жалуюсь, никто не обещал меня понимать! В целом, я и так знаю, что меня большинство не понимает. Я экзальтированная, странная, не от мира сего, инфантильная своей непосредственностью. Со мной весело, особенно детям, да и взрослым не скучно. Хотя они считают меня «с прибабахом». Но я не та, за кого вы меня принимаете! Я не беру мужчин приступом! И заснула я совсем не специально… Я переволновалась, и я просто… просто я… дохлый лебедь, на которого действует всё! Откройте, пожалуйста, дверь! Мне пора идти, и не держите меня!

Мне ужасно захотелось плакать. Александр молча достал ключ, провернул его в двери и повернулся ко мне. Его лицо было серьёзным.

— Пожалуйста. Но я не считаю вас «с прибабахом».

— Не стоит, я всё вижу по вашим глазам… и словам…

Он мотнул подбородком на дверь и сказал:

— Я не держу вас, Марианна. Я никого никогда не принуждаю. Но вы не правильно поняли. Это моя дурацкая способность шутить, когда… — Он заглянул мне в глаза: — Я не вижу в вас никакого «прибабаха». Наоборот, вы меня восхищаете!

— Чем же? — с сомнением спросила я.

— Вот этим умением жить без шаблонов! Я даже завидую вам. Потому что я — сплошной шаблон. Как этот Ленин на подставке. Отточенный, отшлифованный, правильный.

Я сглотнула и посмотрела ему в глаза. Они светились синим из-под нахмуренных бровей, но он говорил искренне. Я даже удивилась.

— Да, вы проверьте мои анкетные данные! — воскликнул он, засовывая одну руку в карман. — Там галочки некуда ставить. Золотая медаль? Да. Красный диплом? Да. МВА? Имеется. Карьерный рост? Пожалуйста. Квартира, машина, акции, кубки, награды, первые места, выполнение планов, тоже всё как положено! А что тут? — Он вдруг ткнул себя в грудь. — Вы знаете, что тут?!

— Что? — опешила я. Надеюсь, не кардиостимулятор?

— Пустота.

— Разве? — тихо спросила я. — Не может быть…

— Может, — буркнул он.

Я поставила обратно свои ботинки. Мешались.

— Но ведь вы любите дедушку, помните его, дорожите. Значит, в вас есть любовь…

— Остаточные явления. Моя бывшая жена говорит, что я никого и никогда не любил. И вообще любить не умею. И что вот тут у меня, — он усмехнулся и снова показал пальцем на грудь, — счётная машинка, так что… вы любите честность, Марианна? Вот вам честность! — Он громко выдохнул и добавил: — А ещё вы красавица. Такая, что у меня дух захватывает! А вы говорите «с прибабахом»…

Я даже не знала, что ответить. Мне снова захотелось его почувствовать, обрадовать и расплакаться самой. И сбежать. Он шагнул ко мне от приоткрытой двери и спросил:

— Вы позволите вас поцеловать?

Я подняла к нему лицо и, срываясь от волнения, шепнула:

— Да.

И он накрыл мои губы своими и меня всю… нежностью.

Глава 21

— Ласточка, Малышка моя… — шептал Король Лев и покрывал меня поцелуями и теплом, как солнце дерево весной.

Где-то на улице припустил дождь, а я распускалась навстречу мужчине, которого едва знала.

«Боже… дождь, наверное, на моей кухне натекла лужа в ту дыру… Мы затопим соседей…» — подумала я, но тут же отпустила мысль. Всё равно я далеко, а дома папа…

Тем более, что тут, в моей реальности руки, большие, волшебные, завораживали касаниями. Мои волосы, шея и плечи, всё становилось в них настоящим. Для меня же весь он был особенным: его горячее тело под футболкой, упрямый затылок, такой красивый нос, уши и… губы.

Песня дождя за окнами, танец касаний здесь в тепле, под крышей… Долгий поцелуй закружил мир в упоении. С этим поцелуем ощущение счастья, присутствия и стремления куда-то вперёд — туда, куда Александр увлечёт меня, хлынуло, как дождь. Крупными каплями, смывающими сомнения без остатка. Словно в этом коридоре под взглядом гипсового Ленина мы встретились после долгой разлуки и никак-никак не могли поверить, что это случилось.

Я женщина, он мужчина. Одни до сих пор и вдруг вместе. И я тону в голубых глазах и пушистых ресницах. Я знаю, волшебство может закончиться, но я не хочу, чтобы это было сейчас. Потребность ощущать его, трогать, чувствовать была неизбежным продолжением искренности и необъяснимого желания, чтобы ему было хорошо. И я шепнула то, что могло быть сейчас и возможно никогда после:

— Я хочу тебя…

Он замер, взглянул со всей серьёзностью, будто пытался понять, не шучу ли я. А я только смотрела в мир за его зрачками и думала, что хочу. Да, меня всё время несёт с ним, уносит в океан, в пространство — туда, куда нельзя, и не стоило бы так быстро… Но я уже сказала это!

— Малышка! — вспыхнул Александр.

Метнул куда-то взгляд, затем подхватил меня на руки и шагнул к спальне.

Я робко мотнула головой.

— Только прости, я… я ещё не была в душе… Ты скажешь, где?

— Хорошо, — ответил Лев и, нежно коснувшись губами губ, понёс меня по коридору.

— Я могу сама…

— Погоди.