Талантливая мисс Фаруэлл

— Ну, я предпочел бы обойтись без малярии, — произнес Джош, скрестив руки на груди.

Бекки уже понимала — безнадежно, но все-таки вытащила каталог со слайдами.

— Прошу вас, взгляните. Вот эта картина Ричарда Дибенкорна — часть той же серии, что и у вас.

Джош посмотрел. Кивнул.

— А еще у меня есть две работы Де Сталь того же периода. Плюс Андре Дерен, «Мост». Вы говорили, что всегда хотели приобрести Дерена…

— Откуда вы знаете?

— Что если зацепить покупателя фовизмом, он тогда…

— Нет, погодите. Где вы слышали, что я говорил о Дерене?

Кажется, Бекки допустила ошибку — Джош явно раздражен. Как она узнала о том, что он хотел бы иметь Дерена? Честно говоря, сейчас не вспомнить. Кое-что ей рассказывала Дэни, хотя не так уж и много. Бекки часами изучала «Галерею Теннера», собирала информацию: финансовые показатели, история покупок, прогнозы, кто ходит к ним на вечеринки. Звонила друзьям и знакомым Робб-Теннеров, притворяясь, будто дружит с Эми и Джошем — чтобы поговорить о них. Ну, и было дело, она заплатила внештатному мастеру по установке картин, чтобы тот проводил домой одну из бывших подружек Джоша после долгой ночной тусовки в Нью-Йорке — она никогда не спрашивала, чем они там занимались! Утром он рассказал Бекки обо всем, что почерпнул во время этой встречи.

Джош встал, выбравшись из границ пространства, ограниченного диваном, столиком с кокаином и ногой Бекки. Она начала все сначала: забудьте про Дерена, вы правы, позвольте мне показать вам цифры…

Но Джош уже двинулся к выходу. Обвел взглядом лилии в бассейне, фолк-панк-группу, огромные вырезы по бокам голубого платья Бекки. Все, конец. Как будто взмахнул дирижерской палочкой — вслед за ним поднялись остальные. Даже Дэни… Она единственная поблагодарила Бекки и поцеловала ее на прощание. Совершенно растерявшись, Бекки начала уговаривать их: прошу, угощайтесь, сырые осьминоги, серебряная текила! Свечи можно бросить в бассейн! Или просто убрать…

Джош и Эми, обнявшись, ускользнули в тень пальм, окаймлявших территорию. Со спины в одинаковой одежде они выглядели как два брата, утешающие друг друга или замышляющие месть. Повернули за угол и ушли.

Бекки присела на диван. Сидела, чесала комариные укусы. До крови. Интересно, что бы на все это сказал Кен Бреннан, если бы он был здесь? Бекки представила его себе: брюки цвета хаки со стрелками, мягкие кожаные туфли, улыбка до ушей. Он бы сказал, что кокаин — дешевый прием (и это правда). Что она старалась изо всех сил. Что переоценила Теннера — могла бы договориться с кем-то еще. Что завтра будет другой день и что он верит в нее.

Господи, как она устала! Потратила столько денег: эта нелепая вечеринка, прием Ти Джея у профессора из Чикаго (уточнение диагноза), частный сыщик, работавший у нее около месяца. Да, он прекрасно сделал свою работу, выполнил почти все, о чем она просила, и не задавал вопросов.

Завтра в 5:45 утра надо вылетать обратно, а в 10 на заседании совета уже озвучивать окончательные суммы — во что обойдется городу Праздник Садоводов. Белая доска, маркеры. Плохой кофе, избитые шутки. Офисные туфли на низком каблуке.

Она так близко подошла к тому, чтобы все исправить — все, сделанное собственными руками. Но потерпела неудачу. Неверно оценила ситуацию и выставила себя дурой.

Что теперь? Не спасовать перед трудностями. Проявить твердость духа и хорошенько поработать. Так всегда поступали добрые жители Среднего Запада.

Глава 16 Пирсон 1991

В первый день праздника было довольно тепло, сияло солнце, дул легкий ветерок. Идеальная майская суббота. Все признавали — с погодой повезло. Должно же хоть с чем-нибудь повезти! Люди говорили о погоде, однако Бекки понимала, что они имеют в виду. Что-то хорошее наконец-то. Есть чему порадоваться.

Бекки приехала в город еще до рассвета и теперь быстрым шагом шла по набережной. На ней была светло-желтая футболка (такие мэрия выдала всем волонтерам), в руках планшет и рация. Отвечала на миллион вопросов: «Есть еще садовые перчатки? Почему не работает шланг, качающий воду из реки? Где оказывают первую помощь? Тут просили передать вам — в одном из динамиков короткое замыкание».

Пришли все: семьи с детьми, пенсионеры, скауты-мальчики и скауты-девочки — целыми отрядами; отставные военные, члены клуба ветеранов и клуба предпринимателей. Дети обходили палатки с едой, покупали сосиски в тесте, попкорн и спрайт. Ни в День поминовения, ни в День независимости не собиралось столько народу. Сажали петунии, катались на аттракционах — электромобили или «Голова горгоны Медузы», слушали местный оркестр и ели сэндвичи из передвижных прилавков.

Бекки остановила небольшая группа женщин. Они потребовали себе одну из самых больших грядок. Видимо, опытные садоводы — привезли с собой низенькие скамеечки с мягким сиденьем. Похвалили ее за организацию: вдоволь семян, инвентаря, туалетных кабинок, кофе-автоматов и даже порционных сливок.

— Отец гордился бы тобой, — сказала ей одна из седовласых женщин.